Леонид Кабанов

Это история началась четверть века назад. На окраине города горел дом. Полупьяный хозяин Виктор погнал свою жену Веру за самогоном. Полупьяная Вера покорно отправилась за выпивкой. Пятеро детей спали. Виктор, шатаясь, подошел к печи, подбросил дров. Дверку забыл прикрыть. Уснул. Дом загорелся. Пожар заметили соседи. Они вышибли окна. Вытащили полуживых двух братьев — Ромку и Петьку. Трое девочек и отец задохнулись. В это время прибежала хозяйка. Увидев мертвых девочек и мужа, она мгновенно из красивой женщины превратилась в седую старуху...

Мы с друзьями Колькой и Толькой учились в пятом классе. Наша предводительница Танька — в седьмом. Её приказы мы выполняли беспрекословно. Надо — поздней осенью купались в холодной воде. Закалялись. Могли под покровом ночи украсть на бахче арбузы. Их тогда выращивала местная артель. Арбузы на Урале — редкость. В школу мы ходили через балластный карьер — там добывали песок для строек. Однажды, по пути в учебное заведение, мы забрались в небольшую пещеру из песка, кстати, там баловались часто. По приказу Таньки скрутили цигарки из махорки, начали курить...

Необычный случай произошёл на реке Тогузак, что в Костанайской области Казахстана. Мой дядька, Егор Гриднев, с товарищем Николаем пошли в пойму реки жечь камыши. Когда огонь разгорелся, на горку поползли ужи и змеи. Стояла жара, и Егор с другом прикорнули на пригорке. У Николая была привычка — спать с открытым ртом. Дядьку потянуло курить. Он полез за кисетом с махоркой в карман и застыл от ужаса: во рту напарника увидел хвост змеи. Секунда, и змея полностью скрылась внутри Николая, который продолжал спать...

Сосед мой, дядя Гриша, лет шестидесяти, угрюмый, со мной здоровается сквозь зубы. Рядом усадьба тётки Зины, её он вообще не замечает. У дяди Гриши — сын Ваня. Не чета отцу: весельчак, играет на баяне, чуть ли не на руках носит жену Валю. Она красавица, скромница. Выйдут с мужем на улицу, с доброй улыбкой им вслед смотрят, молодые мужики, как коты, облизываются. Я в деревне месяц. Домик достался от умершей бабушки. У меня отпуск, выдался скучным, невесёлым. Однажды взял бутылку водки и направился к соседу...

Нам, пацанам, было лет по двенадцать. Возраст хулиганистый. Мы любили устраивать бабулькам фильмы ужасов: вырезали из тыкв мякоть, мастерили глаза, нос. Внутрь совали горящие свечи и стучали в окно. На бабуль смотрели страшилища, и некоторые из старушек падали в обморок. За это отцы нещадно стегали нас ремнями. Как и все пацаны, обожали животных. У дяди Пети был конь. Ему могли день и ночь вычёсывать гриву. У нас жила овчарка. Звали её Кадрус. Зимой она катала нас на санях, летом вместе носились по лужам, траве...

Основная масса людей живет хорошо. Даже жирует. Подойдите к мусорному контейнеру: люди выкидывают остатки продуктов и самое неприятное — хлеб. А что творится в продуктовых магазинах? Проходит три дня с выпечки булки — остатки или в контейнеры, или за копейки продают на корм свиньям.. ..Это произошло в середине XX века. Рано утром село потрясла весть: за околицей горел сухостой. Огонь начал пожирать ветхие, заброшенные сарайчики, с другой стороны подбирался к пшеничному полю. Бабы от страха вопили,...

Мы живём в частном доме на окраине города. Как и положено, у нас собака Рекс и кот Васька. Так уж повелось, на подворье прибегают коты всех пород: одни соседские, другие, как мы догадались потом, брошенные. Особенно примелькался сиамский кот. Он регулярно подворовывал продукты, рылся в мусорном мешке. Мы с женой поняли — кот ничейный. И стали его подкармливать. Однажды кот исчез. Увидели его через два месяца. Он лежал под деревом, изо рта сочилась кровь, передний длинный зуб впился в язык. Кроме этого, когда-то красивый кот исхудал, шкура свисла...

Прилетел в командировку на север Красноярского края. В райцентре Казачинск гостиница на ремонте. Меня поселили на окраину села к деду Фёдору — старому охотнику. Двор у него большой: в сарайке находились овцы и куры. Рядом — поленница дров. Всё это охраняла овчарка Джина и молодой волчонок. Фёдор пояснил: — Пошёл я охотничать на тетерева, естественно, взял ружьишко. Вдруг слышу кто-то скулит. Раздвинул кусты, там волчонок. На улице холодно, зима. Засунул дитя под шубу в груди и скорее домой. Отогрел мальца, сунул под Джину, она только что принесла пару щенков...

В годы юности я работал в Казахстане в районной газете. В командировки приходилось ездить за 200 и 300 километров. Природа там не балует людей: степи, мелкие кустарники да озёра. Я говорю про Северный Казахстан. Однажды зимой меня послали в одно хозяйство, которое находилось за 50 километров от городка, по делам редакции. Я выполнил задание быстро и хотел на автобусе вернуться к месту работы, ибо редактор требовал срочно материал в номер. Как назло началась пурга, мороз под тридцать, сверху на землю обрушился снегопад...

Расскажу о материнской любви. Не о той, когда мать тебя целует, даёт деньги, вытирает сопли. Я о другом. О мёртвой матери, которая в процессе моей жизни, где оберегала, где закрывала глаза на своего сына. Мне было пять лет, когда мама умерла. Я не помню прикосновения её рук, тепла её тела, ласковых слов. Я помню, когда мама умерла, и опустили гроб с её телом в могилу, не осознавая, я кинулся в двухметровую пустоту на доски, обитые бархатом. Как сейчас помню, хотя был маленьким, что-то проникло в мой мозг, и впервые в своей маленькой жизни я почувствовал любовь своей матери...

Эта история началась лет двадцать назад. Пьяная мать оставила двух маленьких детей в доме и пошла искать спиртное. Сначала загорелся половик, следом — кухонные занавески. Когда соседи взломали дверь, на полу увидели мертвых братика и сестренку. Трагедия набирала обороты. Старшего сына отдали в приют, а младший Димка ударился в бега. Тем временем мать растворилась на просторах России, дом по пьяной лавочке допалил ее брат и скоропостижно скончался. А Димка… к его судьбе вернемся чуть позже. Говорят, что семья – это ячейка общества...