Женёк | Писака

— А вот и скажи мне, Настя, по-честному, — начала Светлана Петровна, ставя чашку на стол так, что блюдце звякнуло, — ты кого квартирой обеспечивать собралась? Себя или моего сына? Анастасия даже не успела снять куртку, как поняла — разговор будет тяжёлый. Опять. Она устало присела, опустила глаза. — Мы просто смотрим варианты, Светлана Петровна. Ещё ничего не решили. — Ага, «просто смотрите». А деньги-то чьи? — прищурилась свекровь, — Бабушка тебе оставила, а живёте вы вдвоём. Так что давай без этих «моё-твоё»...

— Да чтоб я её сюда пустила?! — голос Ольги звенел так, что ложка в чашке задребезжала. — Да никогда в жизни, Андрей! Понял? Никогда! Он стоял у двери, в пальто, с пакетом в руке, как будто собирался уйти, но передумал. Смотрел на жену виновато, как школьник, пойманный на обмане. — Оль, не кипятись ты, — выдохнул он. — Мама просто хочет на пару недель пожить. Пока там ремонт доделают. — Ага, «пару недель», — Ольга усмехнулась, откидывая волосы с лица. — Я таких «временно» уже насмотрелась. Знаю я, как это бывает: придёт со своими кастрюлями, подушкой, и начнётся...

— Я тебе сто раз сказала — не гостиница тут тебе! — вспыхнула Марина, хлопнув дверцей шкафа. — Да кто просится, господи, — обиженно протянула золовка Лера, — просто мама сказала, что ты не против. — Мама сказала… — передразнила Марина, скрестив руки. — А ты сама спросить не догадалась? Или у вас теперь всё по маминому приказу? На кухне запахло подгоревшими котлетами, сковородка громко зашипела. За окном мело мелкой октябрьской моросью, ветер бился в пластиковое окно. Марина выключила плиту и, не...

— Ты это серьёзно сейчас сказал? — голос у Анастасии дрожал, но не от страха, а от злости. — Что значит «мама поживёт в доме»? В каком, Миша? В моём доме? Муж стоял у окна, хмурился, не глядя в глаза. За стеклом — серый октябрь, морось, лужи, грязь на асфальте, вороны каркают. Настя только что вернулась с работы, вся на нервах, а тут — вот оно. — Настя, не начинай, — сказал Михаил, упершись ладонью о подоконник. — Я же по-человечески прошу. Маме трудно. Ей влажно внизу, она кашляет. Врачи говорят — переехать бы ей...

Октябрьский воздух застрял в окнах — холодный, вязкий, с запахом мокрого асфальта и чужих костров. Дом был натоплен, но всё равно казался ледяным. Алина двигалась по гостиной так, будто пыталась стереть следы присутствия кого-то постороннего: вытирала невидимую пыль, поправляла книги, выравнивала подушки. Не от беспорядка — от тревоги. Она знала, что скоро это начнётся. Опять. Сценарий, до боли знакомый: звонок, натянутая улыбка, разговоры сквозь зубы. Алексей читал детям на ночь в соседней комнате...