Джейн. Истории

Антон оторвался от планшета и на миг поднял глаза на жену. Алина прижалась спиной к голой стене и раскинула в стороны руки. Она улыбалась и светилась счастьем. — Диван мы поставим здесь. — А у окна, прямо там, где ты стоишь, поставим компьютерный стол для тебя. Вон в том углу — шкаф. Жалко, что вечер, солнца нет. Если солнечная сторона, то придется вешать плотные шторы или жалюзи. Как ты думаешь? Жалюзи, мне кажется, лучше, правда? Ты меня не слушаешь. — Слушаю. Жалюзи… — Антон кивнул, не отрывая взгляда от экрана планшета...

Людмила Николаева всегда считала себя терпеливой и преданной женой. С двумя детьми на руках, она умело управилась с домашними обязанностями и поддерживала мужа Андрея в его карьерных стремлениях. Этот вечер, когда у Андрея должен был быть корпоратив с коллегами, казался для Люды очередным шансом немного отвлечься от повседневности. Однако то, что ожидало ее за дверью ресторана, изменило многое. — Женщина, вы куда? Тут корпоратив, написано большими буквами, — прозвучал голос женщины на входе в ресторан, когда Люда попыталась пройти внутрь...

Валентина Лебедева возвращалась домой поздним вечером. На улице увядала осень, но в её квартире всё ещё царила суета рабочего дня. Она положила сумку на кухонный стол и сразу заметила листок бумаги, аккуратно сложенный вдвое. Это была записка от Насти — дочери, с которой у Валентины уже давно не ладились отношения. «Я устала от твоего контроля… Ты слишком строгая… Я хочу жить самостоятельно. Я взрослая… Ты всё равно не отпустила бы меня, поэтому ухожу, пока тебя нет дома. Со мной всё хорошо. Я не одна...

Зина всегда считала себя женщиной крепкой и разумной. В её жизни было много радостей и трудностей, но сейчас ей казалось, что всё скатилось в спираль невнятных упрёков и бессмысленных скандалов. Она сидела на кухне своей новой квартиры в Санкт-Петербурге, делала очередную пометку в рабочем блокноте и слушала, как в гостиной раздаётся знакомый голос – голос её свекрови, Аллы Петровны, с её непрерывным шёпотом придирок и советов. «Как же так получилось?» — думала Зина, сжимая чашку с чаем, — «Ведь я любила Олега, а теперь даже имя мужа кажется каким-то чужим...

— Сколько вам лет? — спросил Вадим Александрович Платонов, пластический хирург, пристально глядя на красивое лицо женщины, сидевшей напротив него. Ева сморщила губы, улыбнулась игриво и скосила глаза в сторону, а потом посмотрела прямо в глаза доктора. Он видел множеством таких взглядов, уловок и ужимок. Как только он задавал вопрос о возрасте, женщины часто начинали приукрашивать действительность. Ева не стала исключением. — А сколько бы вы мне дали? — с вызовом спросила она. Платонов держал лицо серьезным и ответил без колебаний: — Двадцать девять...

Галина прожила с мужем пятнадцать лет. Всё было хорошо. Конечно, ругались, как без этого, но мирились и жили дальше. Все считали, что у них хорошая и крепкая семья. Она давно привыкла к уюту их квартиры на окраине города, к привычным запахам и звукам — пение соседских птиц за окном, завывание электрички вдалеке, шум оживлённой улицы. Вечерами Галина любила включать тихую музыку и пить чай с мёдом, наблюдая, как на город опускается сумрак. Её уютный дом казался островком безопасности в бушующем мире...

Ирина проснулась от резкой, нестерпимой боли. Её разрывало изнутри, живот сжимался словно в тисках, а в поясницу отдавали такие, что казалось — сейчас сломается всё тело. Утреннее окно пропускало тусклый свет осеннего солнца, но ничего из этого — ни свет, ни тихий город за стеной — не могло отвлечь от мучительного дискомфорта. Что-то снилось Ирине, важное и тревожное, но боль затмила этот сон, заставив забыть его сразу после пробуждения. Она лежала на кровати, стараясь понять — стихает ли боль. Стоит ли пытаться встать? Она осторожно села, и тут же боль вспыхнула новой силой...

Ранним воскресным утром Андрей проснулся от телефонного звонка. В полусне он схватил мобильник, но на экране не было ни сообщения, ни пропущенного вызова — лишь чернота. В этот момент раздался настойчивый звонок в дверь. Андрей вскочил, надел халат и поспешил открыть. Всем известно, что если утром звонят так настойчиво — это не просто так. — Привет! Долго дрыхнешь? Чего застыл, не рад другу? — на пороге стоял Колька Мошкин, давний институтский друг. — Войти можно? — Колька?! Какими судьбами? — Андрей крепко обнял друга и затащил в квартиру...

– Ну, наконец-то, – услышал Дмитрий знакомый голос, когда дверь квартиры распахнулась. Молодая женщина стояла в проёме, слегка улыбаясь и приглашая войти. – Не разувайтесь, пойдём скорее. Дмитрий последовал за ней в комнату. На диване, почти не открывая глаз, лежала пятилетняя девочка. Её лицо было бледным, дыхание тяжёлым и неритмичным. – Ничем не смогла сбить температуру, – произнесла женщина, застыла и посмотрела на Дмитрия с тревогой. Дмитрий быстро начал задавать вопросы, оценивая состояние ребёнка и собираясь принять необходимые меры...

Светлана впервые заметила Юру чуть ли не в первый же день старшей школы, но тогда он казался ей совсем незаметным мальчиком – невысоким, худощавым и тихим. А потом наступило лето выпускного класса, и после длинных каникул Юра неожиданно изменился: стал выше, плечи раздались, осанка выправилась. Светлана вдруг увидела в нем совсем другого человека. Случилось это на уроке физкультуры. Светлана бежала за мячом и подвернула ногу. Юра подхватил ее на руки и донес до медпункта. Она дрожала, но не от боли, а от того, как крепко он держал ее, как тепло и надежно казались эти руки...

Лариса торопилась домой, чувствуя в груди нечто вроде лёгкого трепета. Сегодня у неё была не просто хорошая новость для мужа, а настоящая — лучше и не придумать. Она решила отметить это событие, поэтому зашла по дороге в магазин и купила бутылочку вина. «Сейчас я приготовлю ужин, мы сядем вместе и выпьем за удачу», — мечтала Лариса, ощущая, как сердце чуть чаще забилось. — Матвей, я дома! — радостно крикнула она, переступая порог их небольшой квартиры в старом панельном доме. Кричать и не было необходимости — из любой комнаты здесь слышно, как щёлкает замок входной двери...

Эля открыла ключом дверь и вошла в квартиру. Первое впечатление было – ошиблась адресом. Но ключ-то подошел... В прихожей на полу не лежала, а валялась куча обуви, включая зимнюю: а на дворе был разгар лета. На вешалке громоздились пальто. Элеонора совершенно не оправдывала своего имени: все звали ее Элькой. А «элькой» в народе называют определенный размер одежды, который обозначается английским L и переводится как "большой". Элька же была стройной, хрупкой девушкой с почти прозрачной фарфоровой кожей, копной рыжих от природы волос и зелеными, колдовскими глазами...