Виктор Вольтер

Лена подавала большие надежды. В школе училась на отлично, каждая четверка – как личное поражение, которое оспаривалось с пеной у рта. Девочка блистала: конкурсы, олимпиады, танцы, музыка – ей прочили карьеру юриста. Мать не могла нарадоваться: красавица, умница, гордость семьи. Лена закончила школу с золотой медалью, без проблем поступила в юридический на факультет адвокатуры. И не абы куда – в столичный вуз! Отличница, активистка, амбициозная молодая женщина. В конце обучения – красный диплом, перспективное будущее, влиятельный наставник...

Я поправляю волосы, всматриваюсь в свое отражение. Одутловатое лицо, опухшие веки, уставшие глаза. Мне 47. Недавно вышла из очередного запоя. Чувствую себя отвратительно, но скоро на работу. Надо собраться, привести себя в порядок, хоть немного прийти в норму. – Тебя не пугает твой вид? – как-то спросила меня сестра. Я усмехнулась: – Мне скоро пятьдесят, не до красоты. Хотелось бы стареть красиво, но выходит просто стареть. Если похудею, всё обвиснет, буду еще страшнее. Какая есть, такую и принимайте...

Я звонила, но в домофоне — тишина. Никто не ответил. Дверь подъезда открылась — выходил пацан, я юркнула внутрь. Поднялась на третий этаж, дверь в квартиру приоткрыта. Захожу. Спертый воздух, гниль, перегар, разлитое пиво, валяются пустые бутылки. В темноте, на диване — Марина. Голова на подлокотнике, ноги на полу. Жива? Подошла ближе, дышит. Ну и дрыхнешь, мать твою! Раздвигаю шторы — лучи солнца заливают грязную комнату. Тащу Марину в душ. Она мычит, сопротивляется, но я не слушаю. Пьёт уже две недели...

Я открыл глаза, и меня мгновенно скрутило — тошнота, пот, сердце выскакивает из груди. Вчера снова был «маленький праздник». Голова гудела, как трансформаторная будка. Бутылка водки стояла рядом, недопитая. Зачем останавливаться? Я взял её, сделал жадный глоток. Жидкость опалила пищевод, но желудок категорически отказывался принимать её обратно. Меня вырвало. Попытался подняться — тело ватное, руки дрожат. Собрав последние силы, свалился с дивана и пополз на кухню, как раненный зверь. Поскуливал от бессилия, от злости, от себя самого...

В нашу контору пришла новенькая. По рекомендации "своих людей", с приличной характеристикой: исполнительная, грамотная, безотказная. Делопроизводитель — что надо. Руководство довольно, коллеги приняли тепло. Быстро влилась в коллектив: душа нараспашку, шутки, смех, со всеми подружилась. А тут и повод собраться — профессиональный праздник. Корпоратив, а какой же он без алкоголя? Пятничное застолье закончилось для неё затяжным выходным. В понедельник не вышла, во вторник тоже. Появилась в среду: растрёпанная, с забинтованной ногой и перегаром, который можно было резать ножом...

Зовут меня Антон. Была у меня работа — мебель делал, руками мог хоть дворец отстроить. Деньги всегда водились, да вот только беда одна — бутылка меня крепко держала. Поначалу-то весело было: закатишься в кабак с друзьями, погуляешь, душу отвяжешь. А потом жена с сыном вещи собрала да к матери уехала. Ну, я и запил по-настоящему. Дни слились в одно сплошное пьянство. Просыпался — хрен пойми где, засыпал — не помнил как. Вроде бы и понимал, что дальше так нельзя, но как остановиться — не знал. Как-то...

Мне 20. Моей матери – 37. Она была наркоманкой. Я росла среди шприцов, аптечного мака, пластиковых бутылок с мутной жижей. Тертые коробки из-под зубных щеток – это первое, что я помню из своего детства. Мама выбрала наркотики, а не меня. Но я не умерла и не попала в детдом – спасибо бабушке. Это она меня спасла, вытащила, вырастила. А мама? Она была где-то там, в угаре, где дети – не более чем обуза. Когда я была маленькой, я верила, что мама может просто взять и перестать. Что наркотики – это просто вредная привычка, как курение или алкоголь...

Когда-то у меня была квартира. Потом я ее продал. Все деньги ушли в вены и в бутылку. Через пару лет я оказался на самом дне — вонючий, грязный, обдолбанный до беспамятства, валялся в подвалах, где такие же, как я, делили между собой шприцы, дешевое пойло и мысли о том, что завтра не наступит. Я был уверен: это конец. Что, кроме смерти, меня уже ничего не ждет. Так думали и те, кто меня знал — те, кто еще оставался в живых. Но каким-то чудом я вырвался. И вот что я хочу сказать тем, кто считает, что выхода нет...

Я вырос в семье, где алкоголь был главным блюдом на любом столе. Запои на несколько дней раз в месяц? Обычное дело. Иногда — чаще. Отец пил, мать пила, а потом ещё и старший брат подсел на наркотики и начал тащить всё, что не прибито. Воровал у нас, воровал у соседей, превращая жизнь в бесконечную борьбу за сохранение хоть какой-то стабильности. Конфликты, крики, драки — всё это было фоном моего детства. Но каким-то чудом я зацепился за книги. Читал запоем, погружался в другие миры, спасался буквами...

Обида — одно из самых разрушительных чувств, которое способно буквально "застрять" внутри человека, повторяясь раз за разом. Но откуда она берётся и почему так сложно избавиться от этой эмоции? Обида — это не врождённое чувство, а выученное поведенческое реагирование, которое формируется ещё в детстве. Она представляет собой комплекс эмоций, в который входят злость, гнев, жалость к себе и даже ненависть к обидчику. Однако в самой её основе всегда лежит разочарование в ожиданиях. Мы ждали одного — получили другое, и теперь страдаем...

Меня зовут Андрей, мне 39 лет, и я знаю о запоях, беспамятстве и алкогольной зависимости больше, чем хотел бы. Мой путь к трезвости был долгим и мучительным, полным падений, потерь и разочарований. Но если мой опыт поможет хотя бы одному человеку выбраться из этого кошмара, значит, я рассказал свою историю не зря. Я не был проблемным подростком. В школе учился хорошо, был прилежным и даже подавал пример другим. Алкоголь появился в моей жизни неожиданно – в восьмом классе. С товарищем мы брали одну банку крепкого пива на вечер, и тогда этого хватало...

Абстинентный синдром - это не просто похмелье, а настоящий ад для любого алкоголика. Раздражительность, тревожность, паранойя. Мир вокруг становится враждебным, каждый шорох будто намеренно давит на уши, каждая встреча с людьми - испытание. Но если эти симптомы ещё можно перетерпеть, то вот галлюцинации при белой горячке - это уже другой уровень ужаса. Когда разум начинает подкидывать жуткие видения, человек попадает в кошмар, из которого не так просто выбраться. Очередной запой затянулся на две недели...