Вера Ларионова

— Оленька, открывай! Свои приехали! Этот крик, усиленный автомобильным клаксоном, разорвал тишину моего субботнего утра. Я стояла на веранде с чашкой кофе, наслаждаясь пением птиц и видом на свои розы. Розы были моей гордостью. Я выращивала их три года, заказывала редкие сорта, укрывала на зиму как младенцев. И вот теперь, глядя поверх забора, я чувствовала, как внутри всё холодеет. У калитки стоял старый, ржавый микроавтобус. Из него, как горох из стручка, высыпались дети. Один, два, три... пять...

Вечер был идеальным. За окном лил холодный ноябрьский дождь, а у нас на кухне пахло ванилью и корицей. Я пекла шарлотку — любимый пирог моего мужа, Антона. Мы прожили вместе двенадцать лет, и я знала все его привычки. Знала, что он придет с работы уставший, снимет галстук, сядет за стол и первым делом спросит: «Ленусь, что у нас вкусненького?». Но сегодня всё пошло не так. Антон пришел бледный. Даже зеленоватый. Он не снял галстук. Он даже руки не помыл. Прямо в уличных ботинках прошел на кухню, сел на табурет и закрыл лицо руками...

— Наташ, ну ты пойми, это шанс! Шанс на миллион! — Андрей ходил по кухне из угла в угол, размахивая руками. Его глаза горели лихорадочным блеском, который я ненавидела. — Виталик нашел тему. Реальную. Поставки электроники из Китая. Маржа двести процентов! Через месяц деньги удвоятся! Я молча мыла посуду. Вода шумела, успокаивая. Я знала этот монолог наизусть. Виталик. Младший брат моего мужа. «Гений бизнеса». «Непонятый талант». А по факту — тридцатилетний трутень, который нигде не работал больше трех месяцев...

— Ну вот, Олечка, принимай гостя! — Тамара Игоревна с грохотом поставила огромный чемодан на мой паркет. — Я к вам на месяцок. Может, на два. Как пойдет. Я стояла в дверях собственной квартиры, держась за круглый живот (восьмой месяц, спина отваливается), и пыталась осознать услышанное. — В смысле «как пойдет», Тамара Игоревна? — переспросила я. — У нас же... мы же не договаривались. — А что тут договариваться? Свои люди! — свекровь сняла пальто и по-хозяйски бросила его на пуфик. — Я ремонт затеяла...

Мы сидели в дорогом ресторане. «Онегин». Хрусталь, крахмальные скатерти, официанты в белых перчатках. Я чувствовала себя неуютно в своем старом платье из масс-маркета. Оно было чистым, аккуратным, но на фоне дам в бриллиантах за соседними столиками выглядело жалко. Максим, мой муж, напротив, сиял. Новый костюм от Brioni, часы Rolex (пусть и купленные с первой большой премии), ухоженная стрижка. Он пил вино, крутя ножку бокала, и смотрел на меня... как на пятно на скатерти. — Таня, ну что ты ковыряешься в салате? — раздраженно сказал он...