НЕВСЛУХ

Марина проснулась от резкой боли внизу живота. Рука инстинктивно потянулась к округлившемуся животу, но вместо привычных толчков малыша она почувствовала только пугающую тишину. Сердце сжалось от страха, когда она повернулась к спящему рядом мужу. — Андрей, — прошептала она, толкая его в плечо. — Андрей, проснись. Что-то не так. Он открыл глаза, сразу насторожившись от тревоги в ее голосе. Марина никогда не паниковала по пустякам, особенно сейчас, на седьмом месяце беременности. — Что случилось? — Андрей сел на кровати, включая ночник...

— Мам, ты не имеешь права! Это моя квартира! — голос Алины дрожал от ярости, пальцы впивались в край кухонного стола. — Какая твоя? — Валентина Петровна устало опустилась на табурет, массируя виски. — Я её на твоё имя записала, когда тебе восемнадцать исполнилось. Думала, умная дочь у меня растёт, ответственная. — Вот именно — записала на моё имя! Теперь это моя собственность! — И что же ты с ней сделать собираешься? Продать и пропить с этим своим... Костиком? Алина вспыхнула, но промолчала. В соседней комнате заплакал маленький Егорка — их крики разбудили ребёнка...

— Мама, я больше не могу! Он снова предложил разделить счет за обед! За обед, который сам же и пригласил отметить! — голос Марины дрожал от обиды, пока она судорожно набирала номер матери, стоя под проливным дождем возле ресторана. Женщина на другом конце провода тяжело вздохнула. Она знала, что дочь звонит ей не просто так. В последнее время такие звонки участились, и всегда речь шла об одном и том же — о Викторе. — Мариночка, успокойся. Расскажи все по порядку. — Представляешь, сегодня годовщина нашего знакомства...

Телефон звонил уже третий раз подряд. Юля смотрела на незнакомый номер и не решалась ответить. После всего, что произошло с матерью полгода назад, она опасалась любых неожиданностей. Наконец, на четвертый звонок взяла трубку. — Юлия Германовна? — раздался официальный мужской голос. — Вас беспокоят из нотариальной конторы. Вам необходимо явиться для оформления наследства. — Какого наследства? — опешила Юля. — У меня никого не осталось из родственников. — Ваша мать, Лариса Петровна, скончалась три недели назад...

Марина сидела в приемной директора крупной логистической компании и нервно теребила резюме. Пятнадцать лет в браке, двое детей, и вот теперь она здесь — сорокалетняя женщина без опыта работы, пытающаяся начать жизнь с нуля после того, как муж выставил ее из дома ради молодой любовницы. — Марина Сергеевна, проходите, — секретарша кивнула в сторону кабинета. За массивным столом сидела женщина примерно ее возраста — ухоженная, в дорогом костюме, с уверенной осанкой успешного руководителя. Валентина Громова, так было написано на табличке...

— Ты же обещал, что мы поженимся после твоего дня рождения! — женский голос дрожал от ярости, эхом отражаясь от бетонных стен подземной парковки. — Вика, пойми, отец никогда не примет тебя. Ты же знаешь, кто он, — мужчина нервно оглядывался по сторонам. — Зато дочку судьи примет с распростёртыми объятиями, да? Это было три месяца назад. Виктория Семёнова стояла в тёмной парковке торгового центра и смотрела, как Денис Ширяев садится в свой новенький Мерседес. Тогда она ещё надеялась, что он одумается...

Звонок раздался в семь утра. Инна сонно потянулась к телефону, но Рома опередил её. — Алло? Катя? Что случилось? Голос сестры дрожал от слёз. — Рома, мама с папой... Их больше нет. Авария на трассе. Телефон выпал из рук. Инна подскочила, обняла мужа. Маленький Лёшка проснулся от шума и заглянул в комнату родителей. — Мам, почему папа плачет? Через две недели после похорон нотариус зачитал завещание. Двухкомнатная квартира родителей переходила детям в равных долях. Рома сидел в кабинете, механически перебирая документы...

Звонок раздался в семь утра воскресенья. Марина вздрогнула, прижимая к себе подушку, а маленький Миша заворочался в кроватке. Иван нехотя потянулся к телефону, увидел на экране слово «Мама» и почувствовал, как внутри все сжалось. — Ваня, мы через час будем у вас, — голос Нины Александровны звучал так, будто она объявляла о государственном визите. — Папа хочет посмотреть, как вы живете. И внука повидать. Иван сел в кровати, протирая глаза. — Мам, сейчас семь утра. Миша еще спит. Может, давайте попозже? — Не выдумывай! — отрезала мать...

Острый запах йода ударил в нос, когда Вера Павловна переступила порог больничной палаты. На узкой койке, укрытая казённым одеялом до подбородка, лежала её внучка Катя. Девочка спала, и только мелкая дрожь выдавала, что сон этот тревожный, полный кошмаров. — Господи, за что? — прошептала женщина, опускаясь на стул рядом с кроватью. Всего три дня назад она уезжала в паломническую поездку, о которой мечтала годами. Три дня — и вот она снова здесь, в душном городе, в больнице, где пахнет лекарствами и чужой болью...

Алексей проснулся от звука бьющегося стекла. В гостиной стояла его жена Вера с осколками хрустальной вазы у ног, а напротив неё — его брат Игорь с виноватым лицом. — Это была ваза моей бабушки! — голос Веры дрожал от ярости. — Единственная память о ней! — Я случайно задел, прости, — пробормотал Игорь, но в его глазах мелькнуло что-то странное. Алексей спустился по лестнице, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Последние три месяца в их доме творилось что-то необъяснимое. Сначала исчезли золотые запонки отца, потом серебряная брошь Веры, затем коллекционные монеты из его кабинета...

Звонок в дверь прозвучал в самый неподходящий момент. Марина как раз подняла бокал, чтобы произнести тост, который готовила уже полчаса, мысленно подбирая слова. В гостиной играла негромкая музыка, коллеги расселись кто где — кто-то увлеченно резался в настольные игры за большим столом, кто-то устроился на диванах с бокалами вина. — Кто это может быть? — удивился Андрей, муж Марины, направляясь к двери. — Вроде все в сборе. Марина пожала плечами и поставила бокал обратно на стол. Праздновать Новый...

Звонок раздался в самый неподходящий момент. Алена как раз заканчивала важную презентацию для совета директоров, когда на экране телефона высветилось имя свекрови. Рука потянулась отклонить вызов, но что-то заставило ее ответить. — Аленочка, милая, у меня к тебе серьезный разговор, — голос Валентины Павловны дрожал так натурально, что на секунду Алена поверила в искренность эмоций. — Врачи нашли у меня что-то подозрительное. Нужны дополнительные обследования, а я... я так боюсь оставаться одна. Алена закрыла глаза...