Тихий уголок | Рассказы для души

Каждый день начинался одинаково: запах старого кофе из автомата, мерцание люминесцентных ламп и мягкий стук её пальцев по клавиатуре. Мир Марии был четким, как швейцарские часы: 9:00 — приветствие, 9:15 — планерка, дальше — монотонный поток задач, в котором можно было раствориться и забыть о себе. Это была её броня. До того дня. Его звали Артём. Он сидел напротив, отделённый лишь низкой перегородкой. Сначала это были невинные комплименты: «Отличный отчёт, Маш!» или «К кофейному цвету твоих волос идеально подходит этот свитер»...

Солнечный луч, пробившийся сквозь щель в ставне, упал прямо мне на лицо. Я проснулся от запаха — не городской пыли и бензина, а старого дерева, полыни и сладковатого аромата перезрелой малины. Дача. Бабушкина дача, в которую я не приезжал лет десять. Меня, Алексея, тридцатилетнего менеджера из Москвы, сюда привел не ностальгический порыв, а суровая необходимость. Нужно было подготовить дом к продаже. Разобрать, вывезти хлам, оценить, что можно реанимировать. Практическое руководство по расхламлению жизни, шаг за шагом...

Дождь начался ровно в семь утра, как будто природа решила подчеркнуть абсурдность происходящего. Виктор стоял под крышей остановки, сжимая в руке скрипучую сумку для йоги, купленную вчера в спешке. В кармане шортов жужжал телефон. «Я у памятника белке. В синей куртке. Ты где?» Он вздохнул, выпуская облачко пара в сырой воздух. «Белка». Ему тридцать семь, он ведущий инженер в проектной фирме, у него болит спина и повышен холестерин, а он договаривается о встрече у памятника белке. Все из-за приложения «Здоровье вдвоем» — новой инициативы компании по повышению эффективности сотрудников...

Дождь стучал в окно ровно и назойливо, будто отсчитывал секунды до чего-то неминуемого. В комнате пахло остывшим кофе и мокрой шерстью — наш старый пес Макс свернулся калачиком на коврике у двери. А мы с Леной молчали. Это было густое, тягучее молчание, которое налипает на кожу, затрудняет дыхание. Оно висело между нами с тех пор, как час назад я, не сдержавшись, крикнул, что её мать никогда не умела вовремя заткнуться. Не то чтобы это была неправда. Но правда, высказанная таким тоном, превращается в осколок стекла...

Саша стояла у окна, глядя, как дождь размазывает огни ночного города в акварельные пятна. В отражении на стекле её лицо было бледным и размытым, будто её саму уже стерли, как этот пейзаж. В руке она сжимала стакан с недопитым чаем — холодным, как этот вечер. «Всего пятнадцать минут», — промелькнуло в голове. Пятнадцать минут, которые переломили важное, что невозможно починить. Все началось с мелочи. С пуговицы на его пиджаке. — Ну где же ты её пристроила? Я же просил отдать костюм в химчистку, а не устраивать здесь цех! — его голос, обычно ровный и спокойный, резанул, как зазубренный нож...