Елизавета Воронцова

— Лен, а платье-то для выпускного выбрали? — Маргарита Петровна помешивала чай, с любопытством глядя на подругу через толстые стёкла очков. — Моя Светка совсем измучила — то длинное, то короткое, то с блёстками, то классическое... Елена Сергеевна замерла с чашкой на полпути ко рту. Что-то холодное шевельнулось внутри. — Выпускного? — переспросила она, стараясь, чтобы голос звучал обыденно. — Ну да, — Маргарита удивлённо приподняла брови. — В следующую субботу же, нет? У нас в школах одновременно проводят...

— Таня, прости меня, я хотел как лучше, — Сергей стоял в дверном проеме, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Ты же знаешь, у мамы ситуация безвыходная. Татьяна молча перебирала вещи в шкафу, делая вид, что не слышит мужа. Десять лет брака, а он до сих пор не понимал самого главного — нельзя решать за двоих то, что касается их общей жизни. Нельзя брать и распоряжаться тем, что тебе не принадлежит, даже из самых благих побуждений. — Таня, ну хватит молчать, — в голосе Сергея появились раздраженные нотки...

— Да что ты несёшь, Сергей! Какие ещё сорок дней? У нас ребенка крестить надо! — Ирина стояла посреди гостиной, уперев руки в бока. — Думаешь, я буду ждать больше месяца из-за ваших деревенских суеверий? — Ирина, это не суеверия, а традиция, — Сергей старался говорить спокойно, хотя желваки на его скулах предательски подрагивали. — Мама только вчера умерла, мы ещё даже не похоронили её. Неужели так сложно проявить уважение? — Уважение? — Ирина фыркнула. — К кому? К твоей матери, которая все три года...

— Да что ты такое говоришь, Костя? Какие две недели? Мы же только три дня назад приехали! — Наташа стояла посреди комнаты, прижимая к груди смартфон, из которого только что услышала новость. — Понимаешь, на работе форс-мажор. Бросить всё не могу, — голос мужа звучал виновато, но твёрдо. — Придётся тебе побыть у мамы ещё немного. Она будет рада, сама говорила. — Рада? — Наташа понизила голос до шёпота, озираясь на дверь. — Костя, ты не видишь, что происходит? Она меня с утра до вечера заставляет работать...

— Вера Ивановна, поверьте моему опыту, в таких делах промедление смерти подобно. Если вы не заявите о своих правах сейчас, потом будет крайне сложно что-либо доказать, — пожилой юрист снял очки и устало потер переносицу. — Особенно учитывая... напористость вашего брата. — Я понимаю, — Анна вздохнула, разглаживая потертые джинсы на коленях. — Просто не верится, что Виктор мог так поступить. Мы же родные люди... — Родная кровь не мешает людям совершать неприглядные поступки, когда речь заходит о деньгах и имуществе, — адвокат подвинул к ней стопку документов...