Секреты времён

Пока советские люди жили в бараках и коммуналках, ютились в подвалах разрушенных домов, СССР строил заводы в Китае. 156 предприятий, 11 тысяч инженеров, 300 миллионов долларов — сумма, на которую можно было отстроить половину Сталинграда. Сталин и Мао подписали договор о вечной дружбе 14 февраля 1950 года. Через десять лет Хрущёв в одночасье отозвал всех специалистов из КНР, торговля рухнула втрое, а ещё через девять лет на острове Даманский столкнулись войска двух бывших братьев. Грандиозная помощь не купила лояльности — она лишь доказала, что национальные интересы сильнее идеологии...

Заводская столовая, 1975 год, Златоустовский металлургический. У раздачи стоял таз с алюминиевыми ложками: погнутые, помятые, покрытые тёмными пятнами. Вилок не было совсем — их зубцы гнулись так быстро, что в цеховых столовых от них отказались. После войны такую посуду штамповали десятками миллионов штук, она заполонила общепит от Калининграда до Владивостока. Алюминиевые вилки деформировались от обычной котлеты с гарниром. Зубцы теряли форму после недели использования. А во рту после обеда оставался металлический привкус, который помнят все, кто ел в советских столовых...

К 1970 году пылесос был только у 16% городских семей, к 1980 году эта цифра выросла до 37%. Остальные справлялись веником, тряпкой и выбивалкой. Пылесос «Циклон-М» стоил 42 рубля при средней зарплате 120 рублей, это была треть месячного дохода. Холодильник или телевизор казались важнее, а ковры чистили дедовским способом. Снег решал проблему без затрат: его кристаллы проникали глубоко в основу ворса, адсорбировали пыль и жир, а мороз убивал пылевых клещей. По данным из справочников по домашнему хозяйству, снег удалял 60-70% загрязнений, что было сопоставимо с пылесосом средней мощности...

Странная картина открывалась гостям на советских кухнях: колготки, набитые луком, висели гирляндами на стенах, за дверями, над шкафами. Капроновые чулки, порванные или затянутые, превращались в длинные связки с узелками через каждые десять сантиметров. Внутри угадывались округлые формы луковиц. Для человека со стороны это выглядело как нищета или странное украшение. Но для советской хозяйки это был способ сохранить урожай до весны, когда лук стоил дороже мяса. А сами колготки, которые обходились...

Юрий Яковлев произнес фразу «Какая гадость эта ваша заливная рыба» не по сценарию, а от отчаяния. На съемочной площадке «Мосфильма» не было холодильника, блюдо простояло под софитами почти двое суток и действительно протухло. Актёр преодолевал тошноту ради кадра, а его импровизация стала одной из самых узнаваемых цитат советского кино. Легенда или правда? История фразы История протухшей рыбы долгое время казалась киношной байкой, пока в 2020 году её не подтвердила Валентина Талызина, игравшая подругу Нади и озвучившая саму главную героиню...

Миллионы советских людей встречали Новый год под «Голубой огонёк». За столиками сидели звёзды с бокалами шампанского, на тарелках лежали фрукты, серпантин летал по студии. Но эту праздничную картинку снимали в жарких павильонах летом или осенью, яблоки были из папье-маше, а Эдиту Пьеху ежегодно вырезали из готовой записи, несмотря на приглашения. История главного новогоднего шоу СССР это технология бутафории и жёсткой цензуры одновременно. 6 апреля 1962 года на Первой программе Центрального телевидения СССР вышла передача «Телевизионное кафе»...

28 июля 1936 года Сталин подписал постановление, которое перевернуло винодельческую промышленность СССР. Задача выглядела безумной: увеличить производство шампанского с 120 тысяч до 12 миллионов бутылок в год, то есть в сто раз. Французы тратили на выдержку игристого от полутора до трёх лет, а советский химик Антон Фролов-Багреев предложил делать то же самое за 21 день. Ох как же абсурдно выглядела эта затея для европейских виноделов: техническое решение русского учёного шло вразрез со всеми канонами...

В советской семье стеклянная баночка из-под майонеза проживала две жизни. Первая начиналась в очереди, где за неё отдавали 67 копеек (половину дневного заработка при зарплате 120 рублей в месяц). Вторая начиналась после того, как майонез «Провансаль» съедали: банку мыли, сушили и бережно хранили для анализов в поликлинике, консервации варенья или выращивания рассады. За пустую тару в пункте приёма давали всего 3 копейки, но советские хозяйки редко сдавали эти банки, слишком ценными они были в хозяйстве, где каждая вещь служила десятилетиями...

Резкий, ни с чем не сравнимый запах. Шипение, когда бросаешь серый камушек в лужу. Белые пенистые пузыри, которые вспыхивают от одной спички. Возле любой стройки, в каждом дворе, где работали газосварщики, валялась белая труха, и в ней обязательно находилось несколько крепких кусков карбида кальция. Сейчас про карбид почти никто не помнит. А ведь без него не обходилась ни одна советская стройка. Каждая бригада сварщиков имела баллоны с этим веществом, и после работы остатки просто высыпали на землю...

Голос Виктора Цоя вдруг начинал плыть, растягиваться, словно запись переводили в замедленную съёмку. Магнитофон ещё пытался крутить кассету, но моторчик уже не справлялся. Батарейки сели. А новых не было. За батарейками стояли в очередях, как за колбасой. Плоские «Планета» по 30 копеек сметали за пару часов. Большие элементы 373 для переносных магнитофонов были дефицитом. Но мы научились оживлять севшие батарейки. Постучать друг об дружку, покусать зубами, нагреть на батарее. И они снова работали...

Каждый советский ребёнок знал вкус тёмно-коричневых плиток из аптеки. Сладкие, вязкие, с привкусом сгущёнки за 10 копеек можно было купить лакомство, которое всегда лежало на полке между зелёнкой и бинтами. Ох как же обожали дети эти батончики, даже не подозревая, что едят высушенную бычью кровь, обработанную по технологии военной медицины. Швейцарская микстура для российских аптек Эта история началась в 1890 году в Швейцарии, когда врач Адольф Гоммель разработал лекарство от анемии. Густая тёмная жидкость в маленьких бутылочках представляла собой смесь бычьей крови и яичного желтка...

Первое сентября 1970 года. Первоклассник Витя достаёт из портфеля новенькую шариковую ручку, купленную родителями за два рубля в «Канцтоварах». Учительница Анна Петровна подходит к парте, хмурится и строго произносит: «Убери немедленно. Будешь писать пером, как все». Мальчик не понимает: ручка же удобная, не течёт, не царапает бумагу. Но правила есть правила. До конца 1970-х в советских школах действовал странный запрет. Шариковые ручки лежали на прилавках «Канцтоваров» рядом с тетрадями и карандашами, стоили дешевле чернильниц, но младшим школьникам их использовать запрещалось категорически...