Струны души

Когда Вероника, сестра Димы, влетела в нашу квартиру с заявлением, что «вся эта мебель, техника и вообще всё куплено на семейные деньги, а я тут вообще никто», я не стала спорить. Просто встала с дивана, прошла в спальню и достала из шкафа синюю папку с документами. Вероника стояла посреди гостиной с видом победителя — руки в боки, подбородок задран, взгляд торжествующий. Дима растерянно переминался рядом, явно не ожидая такого напора от сестры. — Ника, ты чего? — пробормотал он. — Зачем так сразу? — А что «так сразу»? — она повернулась к нему...

Людмила Петровна начала с малого — сначала просила «одолжить до пенсии» тысячу рублей, потом три, потом пять. Каждый раз, когда мы приезжали в гости, разговор заканчивался одинаково: «Ты же у нас успешная, Настенька, неужели не поможешь?» И виноватый взгляд Артема, который словно просил: «Ну дай, не жадничай». Я давала. Молча доставала карту, переводила. Людмила Петровна благодарила, обещала вернуть. Но, конечно, не возвращала — я и не ждала. Проблема была не в деньгах. Я действительно хорошо зарабатывала — руководила отделом в крупной компании, получала в три раза больше Артема...

Когда сестра Олега с мужем и двумя детьми ввалились в нашу двухкомнатную квартиру с тремя чемоданами и объявили, что «временно погостят, пока ремонт закончится», я посмотрела на Олега. Ждала, что он скажет хоть что-то. Но он только неловко потер затылок и пробормотал: «Ну... конечно, располагайтесь». Ирина — его сестра — уже командовала детям, куда тащить вещи. Её муж Витя молча рухнул на наш диван и уткнулся в телефон. Пятилетний Артем носился по коридору с воплями, а трехлетняя Даша уже пыталась залезть в холодильник...

Игорь даже не поднял глаз от телефона, когда я спросила, во сколько нам выезжать на его корпоратив. Просто отмахнулся, как от назойливой мухи. — Ира, ты серьёзно? — буркнул он. — Посмотри на себя. После родов ты набрала килограммов пятнадцать. Я не хочу, чтобы коллеги видели меня с... ну, ты понимаешь. Я стояла посреди комнаты с платьем в руках — новым, красивым, изумрудного цвета. Специально купила, хотя денег было в обрез. Хотела выглядеть хорошо, порадовать мужа. — Игорь, но я твоя жена... — Именно поэтому и говорю...

Валентина Ивановна вышла из отделения банка с непроницаемым лицом, застёгивая сумочку. Увидела меня — я стояла в двух шагах с пакетами из магазина — и поджала губы. — Опять в этот дорогой супермаркет ходишь? — кивнула она на пакеты. — Вот поэтому у вас и денег нет. Надо в обычных магазинах покупать, экономить. Что-то во мне щёлкнуло. Может, усталость после работы, может, жара августовская, а может просто накопилось. — Валентина Ивановна, хватит! — выпалила я громче, чем хотела. — Не лезьте в нашу жизнь! Мы сами знаем, как нам жить и на что тратить! Она вздёрнула подбородок...

Вот он сидел, мой Сергей, морщился над тарелкой, словно я подсунула ему протухшую рыбу. А ведь я три часа стояла у плиты — варила, пассеровала, колдовала над этим чёртовым борщом. — Что не так? — спросила я, стараясь держать голос ровным. Он отложил ложку, вытер рот салфеткой. — Нормально, Оль. Просто... не то. — Не то? — повторила я. — Я готовила по бабушкиному рецепту! Три часа потратила! — Ну да, вижу, старалась, — он отодвинул тарелку. — Но у мамы как-то вкуснее получается. И всё. Что-то внутри щёлкнуло, как выключатель...

Валентина Сергеевна наклонилась ко мне через стол, когда все хлопали в ладоши очередному тосту, и произнесла почти ласково: «Запомни раз и навсегда, Лида — ты здесь никто. Сидишь тихо, улыбаешься и не вмешиваешься в семейные разговоры. Понятно?» Я посмотрела на неё, на накрашенные губы, на довольную улыбку, на золотые серьги, которые переливались в свете люстр. Банкетный зал ресторана гудел голосами, официанты сновали между столами, пахло шашлыком, жареным луком и чьими-то приторными духами. — Понятно, — кивнула я спокойно, отодвинула стул и встала...

Игорь затолкал в чемодан футболки и шорты, застегнул молнию и повернулся ко мне с виноватой улыбкой: «Вер, я неделю буду в Анталии. С ребятами договорились давно, не могу их подвести». На кухонном столе лежали квитанции — за свет, газ, интернет, кредит за машину. Триста тысяч рублей. Я молча кивнула, а он захлопнул за собой дверь. Я стояла посреди квартиры, слушая, как лифт спускается вниз. Пахло его одеколоном, кофе и чем-то несвежим — наверное, забыла вынести мусор. За окном моросил дождь, по стеклу ползли капли...

Свекровь Людмила Васильевна сидела на диване, прижимая к щеке ладонь, и всхлипывала так натурально, что впору было дать премию за лучшую женскую роль. Муж Антон метался по комнате, швыряя моё бельё в дорожную сумку, и на меня даже не смотрел. — Я не трогала её! — повторяла я в третий раз, но голос срывался, руки тряслись. — Антон, послушай, она сама... — Заткнись! — рявкнул он, и я вздрогнула. Мы пять лет вместе, и он ни разу на меня не кричал. Ни разу. — Моя мать в слезах, у неё красная щека, а...

— Ты опять в этом платье? — свекровь Нина Петровна смерила меня взглядом, в котором читалось всё: презрение, недовольство, раздражение. — Не могла хоть на Новый год что-то приличное надеть? Не позорь семью моего сына. Я замерла на пороге гостиной с салатницей в руках. В комнате пахло мандаринами, хвоей и жареным мясом. На столе горели свечи, играла тихая музыка. Идеальная картинка праздника. Если бы не это. — Мама, ну зачем ты, — пробормотал муж Игорь, не поднимая глаз от телефона. Защита так себе, надо признать...

Я стояла в коридоре с пакетами продуктов и слышала каждое слово. — Квартира оформлена на меня, — говорил Денис в телефон, и голос у него был деловой, холодный. — Она не вложила ни копейки, всё сам заработал. При разводе максимум треть отсудит, и то вряд ли. Так что, Игорь, готовь документы. Тянуть больше нет смысла. Пакеты выскользнули из рук. Яблоки покатились по полу — звонко, гулко. Денис выскочил из комнаты, увидел меня. На секунду в глазах мелькнуло что-то похожее на испуг, но он быстро взял себя в руки...

— Ты вообще ничего не делаешь! — Максим швырнул портфель на диван, даже не разуваясь. — Бестолковая! Целыми днями дома сидишь, а толку ноль! Я не понимаю, зачем ты мне вообще нужна! Я стояла у плиты, помешивала борщ и молчала. Слова падали на меня градом, но я научилась не реагировать. Шесть лет брака — хорошая школа терпения. — Я тебе говорю! — он прошёл на кухню, от него пахло табаком и раздражением. — Посмотри на жену Андрея! Она и работает, и дома всё блестит! А у тебя что? Пыль везде, обед...