Ронин Странник

Госпиталь превратился в адскую машину по перемалыванию человеческой плоти. Санитарные поезда приходили один за другим, и поток раненых, обмороженных, искалеченных казался нескончаемым. Оксана работала как автомат: руки сами делали перевязки, ноги носили по коридорам, но душа постепенно немела, защищаясь от ужаса, который становился буднями. Поручика Виктора выписали. Перед отъездом на фронт он нашел Оксану в коридоре. — Сестрица, хочу поблагодарить вас. Не только за уход… но и за урок, — он говорил серьёзно, без привычной иронии...

Кавказ. Это слово пахло порохом, пылью древних дорог и горьковатой полынью. Аэродром располагался в долине, со всех сторон зажатой зубчатыми хребтами, на которых даже летом лежали шапки снега. По утрам воздух был таким холодным и разреженным, что моторы «Моранов» заводились с неохотным, хриплым кашлем. Часть жила в палатках и глинобитных домиках. Здесь, в двух тысячах вёрст от дома, Олекса нашёл новую семью — таких же, как он, безумцев, решившихся сражаться в пятом океане. **Новые друзья:** *  **Поручик Михаил Серебряков («Граф»):** Тот самый аристократ из его училища...

Театр закрыли. Афишу с её любимой актрисой, Марией Виноградовой, сорвал осенний ветер и унёс в грязную кашу на мостовой. Оксана стояла у запертых дверей, чувствуя, как вместе с ними захлопывается и последняя дверь в её прежнюю жизнь. Мечта о сцене теперь казалась не просто наивной — кощунственной. Пока где-то там, на краю света, рвутся снаряды и гибнут люди, она мечтала об аплодисментах и бутафорских драмах. Выбора не было. Сумка с инструментами из швейной мастерской была променяна на бедный,...

Екатеринодар гудел, как растревоженный улей. Весть о подвиге казака-авиатора, прилетевшего из самого Крыма, облетела город быстрее трамвая. Трамваи, те самые, что уже ходили и в станицу Пашковскую, звенели на перекрестках, смешиваясь с гудками автомобилей и ржанием лошадей. Олексу везли в открытом экипаже по улице Красной, и люди на тротуарах останавливались, снимая шляпы и махая платками. Войсковой собор Святого Александра Невского встретил их малиновым перезвоном. Под его золотыми куполами, в густом, душном воздухе, пропитанном ладаном и воском, отслужили благодарственный молебен. Олекса,...

Идея зрела в нем медленно, как нарыв. Сначала это была лишь дерзкая мысль, мелькнувшая при изучении карт. Потом — вызов самому себе. А после блестящей сдачи экзаменов и производства в чин **хорунжего** она превратилась в навязчивую идею. Он докажет всем — отцу, инструкторам, самому себе — что он не просто курсант, а настоящий воздушный казак. И он увидит её. Он шёл к командиру школы с влажными от волнения ладонями. — Разрешите личный полёт по маршруту Севастополь-Екатеринодар, господин полковник! — выпалил он, отдавая честь...