Твоя жизнь...

— Я не смогу… просто не смогу! — Алина судорожно вцепилась в букет белых роз, и ленты впились в ладони. Белоснежное платье, которое утром казалось сказочным облаком, теперь душило, словно тугая петля. — Алиночка, что за глупости? — всплеснула руками мать, заметно побледнев. — Все гости уже в зале, жених ждёт! — Вот именно! — нервно рассмеялась Алина, чувствуя, как по щекам текут слёзы, размывая тщательно наложенный макияж. — Он ждёт… А я больше не хочу ждать. Пятнадцать лет — хватит. Из-за приоткрытой...

– Егорушка, родной, с днём рождения тебя! – Наталья поставила на середину стола большое, румяное блюдо с уткой, из которой шел ароматный пар. – Как думаешь, гостям понравится? – Конечно понравится, милая, – с улыбкой сказал Егор, подходя к жене и обнимая её за плечи. – У тебя же всё всегда как у настоящей хозяйки. Волшебница, а не женщина. Он чмокнул её в щёку и, будто возвращаясь в прошлое, вдруг добавил: – Помнишь, как нас Петровна познакомила? – Ещё бы, – Наталья засмеялась. – Ты тогда работал мастером на заводе, всё ходил с портфелем, как инженер...

Город шумел и дрожал, будто огромный улей, в который ткнули палкой. Я стояла посреди этого гудения — с потёртым чемоданом в руке, в пальто, которое мама перешила ещё из своего старого. Перрон пах мазутом, сыростью и чужой спешкой. Люди мельтешили — кто с сумками, кто с цветами, кто с детьми. А я… я впервые оказалась в этом хаосе. Оля из-под Ярославля. Так меня дома звали — «Оленька». Девчонка с косой, в валенках зимой и в ситцевом платье летом. И вот теперь я здесь, в огромном городе, где даже воздух чужой, тяжёлый...

— Квартиру перепишешь Артёму и машину ему отдашь, — произнесла мать, так сильно сжимая в ладонях чашку с остывшим чаем, что побелели пальцы. Слова повисли в воздухе, будто тяжёлый дым. На кухне стало душно, хотя форточка была настежь открыта и ветер колыхал занавеску. Но ни одного глотка свежести я не чувствовал. Я сидел напротив, вглядывался в её лицо — родное и вдруг совсем чужое. — Что? — переспросил я, хотя каждое слово услышал отчётливо. — Алексей, не делай вид, — она резко поставила чашку на стол...

Вечером я стояла у окна и смотрела, как мартовский снег, серый и рыхлый, тает прямо на глазах. Во дворе текли потоки, будто сама зима сдавала свои позиции. В руке я держала список дел, в голове вертелись сотни мыслей. Через два дня в наш дом должны были приехать родители жениха нашей Ани — будущие сваты. — Ты опять всё переписываешь? — из-за спины донёсся голос Виктора, моего мужа. — Галя, ты в третий раз за неделю составляешь список. Они же не комиссия, а обычные люди. Я обернулась. Виктор сидел в кресле, раскрыв газету, и смотрел на меня поверх очков с привычной иронией...