Живые истории перемен

Стою у окна. Знаете, как бывает — вроде во дворе ещё март, а внутри всё промёрзло до самых костей. Там, на улице, воробьи уже затеяли своё весёлое щебетанье, мокрый снег катится по склону крыши, а мне — тяжело дышать. Да что там… иногда кажется, будто и дышать разучилась. В квартире тихо, словно меня здесь нет. Только тикают старые мамины часы, и скрипит под ногой паркет, если вдруг решусь сделать шаг. — Матерь Божья… — шепчу сама себе, — как жить дальше? Словно жду ответа из пустоты. Но в этой пустоте слышу — да нет, действительно слышу, — мамин голос...

Иногда мне кажется, что время уходит куда-то вбок – не в прошлое, не в будущее, а просто… скользит, будто между пальцев. Вот вроде бы только была суровая середина восьмидесятых, вот я — Тамара — уверенной походкой иду на смену: халат воротничком, волосы собраны, в голове список задач. Телефон тогда стоял дома, под прозрачным чехлом, по вечерам мы ждали длинных гудков — вдруг дочь позвонит откуда-то с работы... А теперь всё иначе. Только войдёт Даша — моя девочка, нынче студентка-аудиофил, вечно с наушниками… и этим телефоном...

Я всегда думала, что сама выбрала свою судьбу. Что посвятить тридцать семь лет беготне между работой, супом на плите, детскими соплями, командировками Виктора — это и есть та самая любовь, про которую пишут в книжках из моего юношества. Я носила его фамилию — и как будто ещё что-то большее: себя, растворённую в семейном расписании, где на меня саму оставались жалкие крохи времени. Порой мне снились чужие сны, в которых я вдруг была одна, без мужа, и шикарно спала поперёк кровати— но всегда просыпалась...

Я не помню, когда именно начала исчезать… Вот странно: ты живёшь, как будто всё само собой. Сначала — любовь и свадьба, потом ребёнок, хлопоты, быт. Всё кажется единственно возможным, привычным, иногда даже уютным. Я — Ирина. Мне сорок пять. И если бы кто-то двадцать лет назад сказал, что однажды меня с головой затянет в вязкую, невидимую трясину обыденности, я бы только отмахнулась… – Ир, ты разве не стирала скатерть? Посмотри, она же вся в пятнах! – Андрей стоял в дверях кухни и хмурился, как будто совершила чуть ли не государственную измену...

Ещё недавно мне казалось, что впереди — только покой. Уже и просыпаться без будильника научилась, и книги можно читать дни напролёт. Дочь улыбается: «Мама, вот оно — счастье, отдыхай!» А внук бросает свои игрушки на пол и, не глядя, требует: «Баба, построи башню!» Всё складывается хорошо… Только почему-то сердце сжимает тоска, такая неясная, тяжёлая, будто в груди пустота живёт невидимая. Мне пятьдесят восемь. За плечами — целая жизнь бухгалтерских отчётов, балансов, бумаг. Дом большой, светлый, муж — Виталий, умница, правда… ворчун...

Сказать по правде, я никогда не любила зиму. Даже когда была молодой, хруст снега и промозглый ветер казались мне лишними в жизни — как вытаращенные глаза случайного попутчика в другом вагоне. Весна — вот её я ждала всегда, и сейчас, когда мои руки стали дрожать чуточку чаще обычного, я по-особенному тянулась к первой проталине. Но теперь у меня своя весна каждый день. Он всегда рядом — вот сейчас лежит у моих ног, поджимая под себя хвост и иногда посапывая, как старый мотор. Барон. Мой маленький старик… Хотя какой же маленький! Огромный, рыжий, морда вся в седине, лапы как плюшевые варежки...

Давайте знакомиться. Меня зовут Марина. Моя история не особенная — ну если не считать того, что такие вещи всегда кажутся за пределом выносливости только тому, кто попал в них сам... В нашем поселке все знали: у Тамары сын и дочь. Сын — Виталий, первый ученик, любимица учителей — а потом и гордость родителей. Дочь — то есть я — была как тень: кажется, всегда рядом, но никогда в центре внимания. Помните, как в домах бывает: окно чистят только одно, главное, а остальные — пусть стоят, не мешают. Вот и я с детства будто бы была "другим окном"...

У любого дома свои привычные звуки. Старенький холодильник, который по ночам тяжко вздыхает, как сторожил. Глухое позвякивание посуды, когда кто-то утром на ощупь бродит по кухне — осторожно, чтобы не разбудить. Сиплый лай дворовой Дины, уж она-то просыпается раньше всех… У меня всё было по полочкам разложено: завтрак мужу, пара звонков детям, прогулка до рынка, обед, сериал под тихое урчание кота. Просто жить — и всё. Но кто мог подумать, что самый родной человек захлопнет перед тобой дверь… — не по-настоящему, не с хлопком, а одним-единственным словом...

Иногда кажется, будто тишина становится почти материальной. Такой густой — руками тронь, разрежь ножом, а она всё не исчезает. Просыпаюсь — и с ней засыпаю. На кухне тоже тишина: ни стука кастрюль, ни торопливых шагов, ни детских криков. Только старый холодильник посвистывает, тревожно урчит на свой лад. Я теперь — пенсионерка. Странное слово, будто запоздалая отметка в паспорте, которую всё равно не веришь, даже если в зеркало смотришься. Вот я, Валентина, пятьдесят семь лет, два взрослых сына,...

Иногда мне кажется, я выросла рядом с маленьким колодцем, в который постоянно бросали монетки вины. Одну за другой. Мелкие, звонкие, легкие — и вдруг грузные, от которых гулко бьёт по стенкам внутри. Ранней весной, когда только сходит снег, Ирина — моя мама — всегда начинает ждать. Ждать и одновременно не ждать. Это у неё с юности — будто никто по-настоящему не придёт, и всё надо брать самой, своими руками. — Опять, — говорит осторожно по телефону, будто примеряется. — Получается, ты не приедешь...

Как рассказать о том, что убилось не сразу, а «по чуть-чуть»? Знаете, бывает — как будто пятно на обоях: сначала не замечаешь, а потом понимаешь — оно давно уже въелось в рисунок стены, стало частью дома. Так было со мной. Я — Галина. Пятьдесят восемь, если уж честно — скоро пятьдесят девять, но мне никогда не хотелось считать эти года. Ведь зачем они, если каждый день похож друг на друга, как капля воды на каплю? Я ведь жила по чьим-то, не своим рельсам. Или — своей жизни не было вовсе? Иногда казалось: я превратилась в тень...

Вы когда-нибудь ловили себя на мысли, что вся жизнь проходит между делом, между заботами о других и суетой ради “надо”, “стоит”, “без меня не справятся”? А потом вдруг — хлоп — и всё, привычная мозаика разлетелась на кусочки… Я долго не верила, что это случится со мной. Дралась за семейный уют, тянула все ниточки — за мужа, за детей, за дом. С утра кофе мужу — “давай, Лёша, поторопись, сегодня обещали снег”, пирожки — внучке в школу, звонок дочери — вспомни про полис, не забудь шапку. Я и представить...