Истории от Джейсона

Свет в квартире не просто включается; он расцветает. Нежный градиент от глубокого синего к стерильно белому, имитирующий идеальный рассвет. Марк открывает глаза точно в 05:30. Он не просыпается, его пробуждают. ​«Доброе утро, Марк. Сегодняшний рабочий индекс составляет 98.4%. Оптимальная фаза бодрствования достигнута», — вещает голос. Это Мастер. Нейронная сеть, управляющая всем небоскребом «Призма», домом Марка.  ​Марк — финансовый аналитик, и его новая жизнь в Дубае в небоскребе «Призма» — это воплощение абсолютной эффективности...

Холод не уходит. Он вгрызается в сталь стен, проникает сквозь тройное стекло, оседает инеем на краю одеяла. Виктор чувствует его не кожей, а костями. Полярная станция «Восток-3» — это консервная банка на краю замерзшего ада. Только он, дизельный генератор и темнота. Полярная ночь затянулась на месяцы. ​На настенном календаре, над рацией, крупными красными цифрами выведено: «30». Это дни до прибытия сменщика. Владислав. Через 30 дней прилетит вертолет, привезет еду, свежие новости, и, самое главное, привезет живого, нового человека...

Дом слишком тих. Акико чувствует это, входя. Это не просто тишина; это отсутствие звука, которое давит на барабанные перепонки. Старый, традиционный дом в пригороде Киото, 1970-е годы. Сёдзи из рисовой бумаги пропускают рассеянный, холодный, безжизненный свет. Запах старого, сухого дерева, влажной земли и приторной тишины давит на нее, словно воздух превратился в плотный, вязкий материал. Каждый её шаг по натертому полу, каждая складка кимоно издают звук, и этот звук в тишине кажется неестественно громким и назойливым...

Дождь липнет к стеклу. Он бьет по карнизу прогнившего офиса на Ханчжоу, и Линь чувствует, как влажность проникает сквозь его дешевый шерстяной пиджак. Запах мокрой шерсти, прогорклого китайского чая и вчерашнего опиума — это и есть воздух Шанхая 1930-х. Город, где французские законы сталкиваются с японскими интересами, а китайские банды контролируют каждый переулок. Он сидит, смотрит на дело, которое лежит перед ним. ​Пропала девушка. Ничем не примечательна, зовут Юань. ​Линь сжимает стакан с виски, лед давно растаял...

Я, приехал сюда, в эту отдаленную часть Лусона, чтобы изучить древние рисовые террасы. Честно говоря, я ожидал увидеть изношенную, усталую землю, требующую удобрений и современных методов. Но эти террасы, словно гигантские, идеальные ступени, сияли ядовито-сочным зеленым цветом. Они были слишком совершенны, неестественно идеальны для этого климата. Это сразу насторожило меня. Я антрополог, и если я вижу аномалию в окружающей среде, я знаю, что за ней стоит аномалия в людях. ​Мое первое впечатление от общины было: тишина...