Вика Белавина

Мне позвонили утром, как раз когда я пыталась допить холодный кофе и убедить собственную совесть, что «вчерашняя булочка — это завтрак». Голос был встревоженный, быстрый: — Вика, здравствуйте… можно к вам? У сына что-то с аллергией. Он чихает, кашляет, глаза слезятся, как только рядом кот — даже если кот на картинке! Я уже боюсь ему YouTube включать. — Я ветеринар, а не аллерголог, — мягко напомнила я. — Но давайте хотя бы разберёмся, где и когда это началось. Приезжайте. Приехали через час: мама...

Сушилка стояла в прихожей — новая, белая, как холодильник в рекламном буклете, и такая гордая, будто сама собой будет сушить, гладить и складывать по цветам. Хозяйка, Соня, купила её по акции: «уровень шума — как шёпот библиотеки». — Библиотека — библиотекой, — сказала мне Соня по телефону, — но у меня кот теперь орёт хуже дрели. Вика, спасайте. Он завывает, как будто крантЫ дому. — Когда орёт? — уточнила я. — Когда эта «тихая» работает. Включаю — несусь в ванну, а он уже на косяке висит, хвост трубой, глаза, как блюдца...

Я люблю подъезды. Не те, где пахнет ремонтом и новой плиткой, а живые — с разнокалиберными ковриками у дверей, «здравствуйте» от дежурных бабушек у почтовых ящиков и собаками, которые знают расписание лифта лучше консьержки. В нашем доме именно так: лифт старый, зато приветливый, домофон хрипит, но старается, а на третьем этаже живёт пёс Тоша, дворняга цвета кофе с молоком, с глазами как лампочки: включишь — светит, выключишь — дремлет. Тоша любил приносить домой всё, что плохо лежит. Осенью — жёлтые...

Пальто было не моё — бирюзовое, с тяжёлой подкладкой, как у людей, которые знают, как пережить февраль. Мне его выдали в химчистке по ошибке: те же инициалы на квитанции — «В.К.». Я — Вика, какой-то другой человек — тоже, только с другой жизнью и бирюзовым вкусом. В левом кармане пальто лежала сложенная вчетверо записка. «Позвони, пока не поздно. — В.» — Очень тонко, — сказала я в пустоту. — Это я сама себе или кто-то посторонний мне как будто я сама себе? В правом кармане — маленький, смешной металлический ключик с цифрой 47...

Позвонила Ира: — Вика, у нас беда. Ральф больше не спускается по лестнице. Сидит наверху и плачет. Ему двенадцать, да, но он всегда бегал как молодой. Врач посмотрел на площадке, сказал: «Возраст, артроз». Дал обезболивающее — не помогло. Я не верю, что за неделю собака «состарилась». — Давайте я приеду. Посмотрю Ральфа и… лестницу, — добавляю. — Иногда дело в ступенях, а не в коленях. Дом — таунхаус, две лестницы: от входа на второй этаж и дальше на мансарду. На верхней площадке — золотистый метис лабрадора, крупный, «teddy bear» с мудрыми глазами...