Былины

Четверо подростков стояли у ржавых ворот кладбища «Чернильные холмы». Полночь. Воздух был густым и холодным, пахнущим прелой листвой и чем-то… металлическим. Лунный свет, пробивающийся сквозь грозовые тучи, отбрасывал длинные, искаженные тени от надгробий, превращая их в сгорбленных великанов. — Ну что, слабаки? — Димка, их негласный лидер, толкнул скрипучую калитку. Его голос звучал громче, чем нужно, пытаясь заглушить собственный страх. — Страшно? Будто тут что-то кроме червей и старых костей водится...

Марго всегда считала себя кошатницей-одиночкой. Ее крошечная квартирка на верхнем этаже старого дома была царством тишины, пыльных книг о фольклоре и… Агаты. Черной кошки, которую она подобрала в сырую октябрьскую ночь у подъезда три года назад. Агата была идеальной: тихой, ласковой, с глазами как два кусочка янтаря, в которых мерцал странный, почти человеческий, интеллект. Странности начались незаметно. То Марго ловила на себе долгий, слишком осмысленный взгляд кошки, пока сама работала за столом...

В городе, где туман цеплялся за крыши как призрачная вуаль, жила 17-летняя Лика. Ее воспитывала чужая семья, а в метрике графа «мать» стоял прочерк. «Бросила в роддоме, даже имени не дала», — ворчала приемная бабушка. Но каждую ночь Лике снился один и тот же сон: женщина в белом платье пела колыбельную на языке, которого не знала ни одна живая душа. А еще — запах полыни и жасмина, смешанный с холодом. Все изменилось в ночь, когда Лика возвращалась с работы через старый мост. Тени под ногами вдруг ожили, сплетаясь в черные щупальца...

Осень в деревне Серебряные Ключи всегда приходила тихо, укутывая леса багрянцем и шепотами. Именно в это время года 16-летняя Алина решила проверить старую легенду о «Ведьмином доме», спрятанном в глубине Черного бора. Местные шептались, что тот, кто найдет избушку до заката, никогда не вернется обратно. Но Алина не верила в сказки — до того вечера, когда узкая тропинка, которой не было на картах, привела ее к покосившемуся срубу с крышей из мха и окнами, черным, как смола. Дверь скрипнула сама, будто ждала...

На краю глухих лесов, где тени длиннее совести, стояла когда-то харчевня «Багровая кружка». Владел ею старик Николай, человек угрюмый, с лицом, изборождённым морщинами, будто карта грехов. Говорили, что построил он харчевню на перекрёстке старых дорог неспроста — здесь путники часто теряли путь, а Николай находил выгоду в их отчаянии: кормил похлёбкой с сомнительным мясом, поил самогоном, что глотал разум, и сдавал углы тем, кто не спрашивал цены. Но однажды осенью, когда листья рдели, как застывшая кровь, в харчевне случилось непоправимое...