Записки безумной театралки (и серьезного писателя, между прочим)

Вчера с подругой Олей ходили в Большой зал консерватории (к своему стыду, я здесь впервые) на «Зимний вечер в ритме танго и джаза» – концерт «Виртуозов Москвы» (дирижировал Арсентий Ткаченко). Легкий и искристый, как снег, каким он бывает в погожий солнечный день, которых в этом сезоне еще не было (но непременно будут, главное – верить и ждать!). В нем были мои любимые танго Астора Пьяццолы «Забвение (Oblivion)» – для меня это история о светлой грусти после расставания с любимым человеком: жаль, что это закончилось, но как хорошо, что это было, не всех людей нам удается удержать в этой жизни – и Libertango, после которого всегда хочется жить и танцевать. А во время композиции Нино Роты «Прогулка с Феллини» в памяти возникают наполненные всеми печалями мира глаза Джульетты Мазины и хочется пересмотреть фильмы великого Федерико: жизнь прекрасна даже когда густо перемешана с печалью. И вот пока я шла из консерватории мимо библиотеки, которую люди моего поколения по привычке называют Ленинкой, и мимо ее прекрасных новогодних елочек, зеленых ламп и книжных переплетов, подумала, что декабрь таки просит легкости! На улице сумрачно даже днем, на работе авралы, на душе сгущается тоска… а вот такие концерты напоминают: декабрь хочет легкости… и веры в то, что все будет хорошо. Он вселяет эту веру: когда-нибудь обязательно все будет хорошо. Некоторые называют это сказкой. Но многие продолжают верить в чудо (даже если не признаются вслух). Я еще не решила – верить или не верить. Вот посмотрю в глаза Мазине – и решу.

Майин день Сегодня Майе Плисецкой – 100. Выставки, документальные фильмы (в некоторых и я приняла участие), презентации книг, спектакли… Юбилей еще ни одной балерины не праздновали в России с таким размахом. Вчера я была на спектакле «Майя. Сюита любви» в Кремлевском дворце съездов. Завершающим аккордом было «Болеро» в постановке Мориса Бежара, которое Майя танцевала «очень чувственно», как сказал выдающийся советский и белорусский хореограф Валентин Елизарьев, работавший с Майей над хореографией к фильму «Фантазия» (он, кстати, сегодня в Беларуси – единственный человек, работавший с великой балериной). После вчерашнего «Болеро» в КДС могу сказать: и одиннадцать балерин не смогут заменить одну Майю. Воистину – единственная. Стальной характер, стальной носок в пуантах и потрясающая женская противоречивость. Когда я работала над книгой «Плисецкая. Стихия по имени Майя», об этом рассказывали все – и о замечательных физических данных для балета, и о непростом характере. «А у вас простой?», – вскинулся Родион Щедрин, когда я задала ему вопрос о знаменитом Майином характере. Не знаю, удивилась я. «Уверен, что непростой, – ответил Щедрин. – Женщин с простым характером не бывает. А Майя была на 100% женщиной, не на 99, а именно на 100». И это один из ее секретов. Сегодня вечером иду в Большой: на любимой сцене дают большой вечер в ее честь. Он открывает фестиваль в честь Майи Плисецкой и Родиона Щедрина, с которыми очень дружил маэстро Валерий Гергиев, который руководит сегодня Большим и Мариинским театрами. И фестиваль пройдет в обоих театрах с 20 ноября (день рождения Майи) до 16 декабря (день рождения Родиона). Все я не посмотрю, но о сегодняшнем гала в Большом напишу.

«Каждый выбирает то, что хочет, и пожинает плоды своих желаний», – говорит человек, документальный фильм о котором называется «Жизнь делает лучше, чем ты задумал». Азарий Плисецкий презентовал в Москве книгу «Век Майи» о великой сестре, которой 20 ноября исполняется 100 лет. Азарий и сам – личность легендарная: первые месяцы жизни в Бутырке, куда посадили только что его родившую маму Рахиль после ареста отца Михаила (отца он никогда не видел), первые годы жизни – АЛЖИР (Акмолинский лагерь жен изменников родины) и поседение в Чимкенте. И в начале 1941 года – возвращение в Москву стараниями тети Суламифь Мессерер. Когда мы летом познакомились с Азарием Михайловичем и шли к Большому театру, он рассказывал, что помнит, как в 1941-м над театром висели дирижабли – защищали от бомбежек. Азарий стал артистом балета, танцевал в Большом (хотя поначалу брать не хотели: мол, слишком много Плисецких). Но Азарию характера было не занимать: младший в большой театральной семье, он закалял характер в лагере и балете. Более десяти лет создавал кубинский балет вместе с трио Алонсо – Алисией, Фернандо и Альберто (тем самым, кто поставил «Кармен-сюиту» для Майи), а потом два десятилетия работал с Морисом Бежаром. Азарий Плисецкий уже написал «Жизнь в балете. Семейные хроники Плисецких и Мессереров» – очень взвешенную в сравнении со страстной и субъективной «Я, Майя Плисецкая». А вот теперь – «Век Майи». Азарию Михайловичу 87 лет, он в прекрасной интеллектуальной и физической форме, и все же я ему искренне сочувствую: презентации идут ежедневно, сегодня четвертая. Но Плисецкий великолепен: прекрасное чувство юмора, самоирония и глубокая внутренняя интеллигентность. Но когда его назвали «настоящим русским интеллигентом», смеялся и он сам, и весь зал. Потому что за несколько минут до этого, отвечая на вопрос премьера Большого театра Игоря Цвирко (обожаю!) о том, что помогает людям его поколения сохранять оптимизм и стойкость, и вот эту интеллектуальную и физическую стойкость (перед этим Игорь рассказал историю, как Лорка Мясин ответил на это: «Для этого нужно быть русским!»), Азарий Михайлович ответил: «Ну, я так ответить не могу». Плисецкие и Мессереры – евреи, поднявшие советскую и русскую культуру на большую высоту. Здесь же в зале – его двоюродный брат Борис Асафович Мессерер, знаменитый театральный художник, сценограф и художник по костюмам «Кармен-сюиты». «Это вообще был семейный подряд», – посмеивается Азарий Михайлович: Борис Мессерер, Родион Щедрин и Майя. А в первом составе партию Рока исполняла первая супруга Азария Лойпа Араухо. У Азария Плисецкого много таких историй, он – бесценный кладезь информации и обаятельный человек. На вопрос о том, а не было ли у него ревности к успеху великой сестры, отвечает: «Ревновать к Майе бесполезно». У каждого своя дорога. У меня есть мечта: привезти Азария Михайловича на родину его отца – в Гомель. Первые шаги в Гомеле сделаны, предварительное согласие Плисецкого получено. Пожелайте мне удачи!

Как меня учили пользоваться ИИ В общем-то, я не фанат и даже скептик. Когда мне говорят, что ИИ можно задать набор продуктов из своего холодильника, и он мне расскажет, что из них приготовить, я смеюсь: во-первых, я и сама примерно знаю, что можно, во-вторых, можно ввести основной (или несколько) ингредиентов в поисковик, и он выдаст  сотни рецептов – выбирай на вкус и содержимое холодильника, в-третьих, а где же творчество? Где возможность экспериментировать, создавать новые вкусы? Моя мама всегда говорила, что кулинария – это творчество, и что этому можно учиться всю жизнь. Зачем мне ИИ в кулинарии? Хорошо, сказали мне на Первом канале, не хотите применять ИИ в кулинарии, давайте применим его к вашему творчеству. Хм… а вот это уже интереснее. В утреннюю программу Первого канала меня пригласили, чтобы снять сюжет о ИИ. Им нужен был человек в возрасте 35+, который никогда ИИ не пользовался. Это как раз я. Признаться в наше время в том, что не пользовалась ИИ – то ли расписаться в своем идиотизме и безграмотности, то ли наоборот. Но я больше склоняюсь к идее про безграмотность, моя знакомая в славном возрасте 80+ ведет курсы по ИИ для чайников и называет меня отсталой, а я и не спорю. В общем, доцент ВШЭ Сергей Сластников задал ИИ задачу рассказать о творческом стиле писательницы Инессы Плескачевской. ИИ задумался, я заволновалась: может, он не знает такую писательницу? Было бы обидно. Но – нет: знает, знает! «Боже, так он большой и длинный!», – воскликнула я, увидев на экране разбор моего авторского стиля с подробностями и ссылками. Сергей Сластников читает и уточняет: все правильно? Правду ли написал всезнающий ИИ? Нет, не все знает, радуюсь я. Он пишет, что я родилась в Минске, а на самом деле – в Гомеле! Но все остальное похоже на правду. Ключевое слово – «похоже»: любая оценка творчества – штука более-менее субъективная, даже если ты ИИ. Мне, помню, студенты Института журналистики БГУ присылали работы о моем авторском стиле (по статьям в СБ). Это было любопытно, и не все слова из тех, которыми они мой авторский стиль описывали, были мне знакомы (я же на журналиста не училась). Так что разбор ИИ меня не удивил, но порадовал, очень точно подметив многое из того, что в моих статьях и книгах действительно есть. А для себя я сделала вывод: ИИ может быть хорош в сборе информации. Кстати, недавно создатели литературной премии им. Н. Рубакина (моя книга «После революций. Что случилось с Восточной Европой» там в длинном списке) сказали, что все книги, изданные до 2022 года, гарантированно написаны людьми. А вот все, что позже… Гарантий нет (хотя в чем они сейчас есть?). Боюсь ли я, что из-за ИИ писатели станут не нужны? Неа. Недавно коллега на работе воспользовалась ИИ, чтобы написать приветствие к юбилею. И что? Пришлось мне все переписывать – чтобы звучало по-человечески и человечнее. Мы – живые, и хотим читать то, что пишут живые люди. Или это я, осколок старой школы, цепляюсь за то, что уже отживает? А в видео – закулисье сьемок той самой утренней программы для Первого.