Цикл времени

Возвращение в современное убежище с новым артефактом и новым членом команды прошло под знаком полного культурного шока. Но не для Алексея и Ирины, уже привыкших к временным скачкам, а для самого Виктора. Переход из мира, наполненного гулом паровых машин и запахом горячего металла, в стерильную, бесшумную тишину подземного комплекса, где голограммы возникали по мановению руки, а двери открывались сами, поверг его в состояние, близкое к благоговейному ужасу. Первые несколько часов он просто ходил по...

Клятва, принесённая в безмолвном Зале, стала не финалом, а точкой отсчёта. Алексей, теперь уже Хранитель не только по зову крови, но и по собственному выбору, ощущал мир иначе. Тревога не исчезла — она просто сменилась сосредоточенной готовностью к действию. Первым делом они с Ириной вернулись к бронзовому цветку-компасу. Артефакт, активированный его прикосновением во время клятвы, вёл себя теперь иначе. Лепестки его плавно вращались, а светящаяся сердцевина проецировала в воздух не статичную карту, а движущуюся голограмму — временную линию с тремя яркими пульсирующими точками...

Дни затянувшегося ожидания в подземном убежище подходили к концу. Ирина, благодаря упорству и передовой медицине Стражи, медленно, но верно шла на поправку. «Временная язва» на её плече превратилась в бледно-розовый, чуть поблескивающий рубец — напоминание о цене, которую они уже заплатили. Бронзовый цветок-компас, изученный вдоль и поперёк, больше не был загадочным артефактом — он стал знакомым инструментом, картой, указывающей направление. И именно эта ясность, это понимание следующего шага, поставили...

Тишина в убежище стала иной — не тревожной, а сосредоточенно-тяжелой. Ирина лежала в медицинском отсеке, погруженная в лечебный сон, который позволял её телу бороться с последствиями временного шока. Специальные нанопластыри, разработанные Стражами для таких экстренных случаев, медленно, со скоростью роста ногтя, отторгали омертвевшие, состарившиеся клетки на её плече, стимулируя регенерацию новых. Процесс был мучительным даже во сне — время от времени её лицо искажала гримаса боли, и Алексей, дежуривший рядом, невольно сжимал кулаки, чувствуя полное бессилие...

Возвращение из погони в прошлое было не столько физическим, сколько моральным шоком. Алексей сидел в убежище, бессмысленно уставившись в стену, и его руки все еще слегка дрожали. Он мысленно прокручивал кадры: груда керамических труб, падающая на агента, холодная решимость в глазах Артура и этот последний взгляд – не гнева, а глубокой, почти отцовской печали. «Он понял, – сказал Алексей, наконец прерывая тяжелое молчание. – Он понял, кто мы. Или, по крайней мере, что мы». Ирина, обычно такая сдержанная, на этот раз не стала возражать...

Осознание того, что «Хронос-штраф» был не внешней угрозой, а ядовитым плодом, выросшим из самого корня Империи, повергло Алексея в состояние, близкое к отчаянию. Возвращение из «Ночи Теней» было молчаливым. Ирина, обычно собранная и немногословная, на этот раз даже не пыталась что-либо анализировать — её лицо было бледным и замкнутым, а в глазах читалась та же горечь, что и у него. Они оказались в ловушке, созданной их же предком. Каждый их шаг, каждая попытка исправить сбой времени, возможно, была предсказана и просчитана той самой организацией, чьё рождение они только что наблюдали...

Возвращение из первого временного прыжка оказалось для Алексея куда более болезненным, чем само путешествие. Если тело справилось с перегрузками довольно быстро — лёгкая тошнота и головокружение прошли за несколько часов, то сознание отказывалось принимать увиденное. Весь его академический мир, выстроенный на аккуратных датах, проверенных фактах и логичных причинно-следственных связях, рухнул в одночасье. Он видел не парадную версию истории, а её изнанку — грязную, нервную и по-человечески трагичную...

Подземное убежище, которое Алексей теперь называл своим новым домом, хранило гораздо больше секретов, чем он мог предположить. После шокирующего откровения о Сердце Времени Ирина привела его в отдалённый зал, скрытый за несколькими уровнями биометрической защиты. Помещение оказалось круглым, с абсолютно гладкими стенами из тёмного, почти чёрного металла, который казался тёплым на ощупь и слабо вибрировал, словно живой. В центре зала на полу был выгравирован сложнейший узор, напоминающий одновременно и схему ускорителя частиц, и древний магический круг...

Подземное убежище Стражи напоминало одновременно научную лабораторию и древний храм. Голографические проекторы соседствовали здесь с барельефами, изображавшими звёздные карты, которые Алексей не мог опознать. Ирина провела его в круглый зал, где в центре парила сложная трёхмерная карта — не пространства, а самого времени. «Это и есть наша реальность», — сказала она, и в её голосе прозвучала торжественная грусть. Алексей смотрел, как переплетаются миллиарды сверкающих нитей, образуя причудливый и хрупкий узор...

Ощущение постоянной слежки стало для Алексея новой нормой жизни. Последние несколько дней он замечал одни и те же лица в толпе, слышал подозрительные щелчки на линии своего коммуникатора и каждый раз вздрагивал от стука в дверь. Паранойя? Возможно. Но потрёпанный дневник Императора Артура, который он теперь носил с собой постоянно, напоминал: «Тени из грядущего ищут ключ». И Алексей с ужасом понимал, что он и есть этот живой ключ. Всё решилось в дождливый четверг, когда он возвращался из университета короткой дорогой через старый промышленный район...

Столица Империи, величественный город Аэлион, всегда был символом прогресса и стабильности. Его сверкающие шпили пронзали небо, а по улицам бесшумно скользили гравитационные транспорты. Но на прошлой неделе что-то пошло не так. Всё началось с мелких, почти курьёзных происшествий. У фонтана на Площади Основателя несколько туристов одновременно поклялись, что видели группу людей в старинных костюмах, которые растворились в воздухе, едва на них посмотрели. В это же время у половины жителей Центрального...

Архив пах пылью и временем. Молодой историк Алексей Калинин считал себя счастливчиком, получив доступ в знаменитый Имперский Секторный архив, но даже в самых смелых мечтах не предполагал, что его ждёт находка, перевернувшая всё представление об истории. В тот день он искал опровержение скучной академической теории о таможенных сборах пятого века, а нашёл нечто совершенно иное. За старым, ничем не примечательным переплётом с генеалогическим древом рода Орловых скрывалась совсем другая книга — личный...