Различия с привкусом любви

Тишина, наступившая после разговора с Максимом, была особого свойства. Это была не пустота, а густая, тяжёлая субстанция, в которой плавали обломки моей уверенности в себе. Если моя память мне лжёт, значит, правду нужно искать вне меня. В цифровых следах, которые я оставляла, сама того не ведая. Я решила подойти к этому как к настоящему архивному поиску — методично, без эмоций. Я создала на компьютере папку «Расследование» и начала копировать туда всё, что могло быть уликой. Первым делом — фотографии...

После больницы мир не встал на место. Он лишь раскалывался на всё более мелкие, нестыкующиеся осколки. Я пыталась вернуться к рутине, как к спасательному кругу — что-то знакомое, что могло бы удержать меня на плаву в этом море странностей. Бюро переводов, где я работала удалённо, моя тихая квартира с видом на серые крыши, вечерний чай у окна. Казалось, стоит лишь погрузиться в привычный ритм, как тревога отступит, а все необъяснимые события сотрутся, как дурной сон. Но реальность упрямо демонстрировала обратное...

Утро первого января началось не с похмельной головной боли и не с ленивого потягивания в кровати. Оно началось с пронзительного, неумолимого трезвона телефона, резанувшего по тишине, которая после полуночи казалась такой глубокой. Я вздрогнула, сбросила с себя одеяло — я так и не легла, промучившись ночь вопросами, — и схватила трубку. На дисплее светилось неизвестное число. «Алло?» — мой голос прозвучал хрипло от бессонницы. «Лизавета Сергеевна?» — официальный, спокойный мужской голос. — «Говорит дежурный врач приёмного отделения городской больницы №7...

Тишина. Она была самым громким звуком в моей квартире в ту ночь. За окном, конечно, взрывались хлопушки и грохотали салюты, но это был чужой шум, фон для моего личного безмолвия. Встречать Новый год одной — решение осознанное. Никаких вымученных улыбок за столом, никаких тостов «за счастье», которого пока нет. Только я, бокал терпкого красного и странное, щемящее чувство подведения итогов, которые подводить было как-то… страшно. Вместо этого я решила навести порядок. Не в жизни — с этим как-нибудь потом...

Тягостная пауза, последовавшая за молчанием Анны, казалось, вот-вот будет прервана холодным вердиктом дяди Павла. Его взгляд, скользнув по испуганному лицу жены, по безразличным позам дочерей, на мгновение задержался на Анне — в нём читалось раздражение от её нежелания говорить, её непонятной, с его точки зрения, пассивности. Возможно, он уже готов был вынести внутренний приговор, списав её молчание на ту же робость или недомыслие, что и у других. Но в этот момент в комнате раздался голос, которого...