Авторские рассказы "Мистика где-то рядом"

Дворники метались по лобовому, как обезумевшие. Гена вцепился в руль мертвой хваткой. Водяная стена, которую КАМАЗ пытался пробить уже третий час, казалось, становилась только плотнее. Фары выхватывали из темноты лишь мутную взвесь из капель и грязи, летящей из-под колес едва видимых встречных машин. Рядом клевал носом Пашка, его молодой напарник. В кабине стоял тяжелый запах солярки и мокрой псины. — Паш, не спи, — хрипло забасил Геннадий, не отрывая взгляда от дороги. — Поговори со мной, что ли...

Господь да убережет всякого православного от соблазна испытывать судьбу в ночи, когда древнее зло, коему несть имени в святцах, из воды и лесной чащи выходит на свой темный промысел. Но юности свойственна дерзость, что граничит с глупостью, а хмель развязывает не только язык, но и ту невидимую петлю, что накинута на шею каждого смертного. Повествование сие будет горьким и поучительным, ибо оно о том, как за одну ночь веселое наше сборище обернулось плачем, а безудержный смех — предсмертным хрипом, что и поныне звучит в ушах моих...

Телефон Кости зазвонил после полуночи. Резкий, противный рингтон вырвал меня из дремы. Мы тогда жили в общаге, готовились к сессии и спали урывками, заливаясь кофе. Костя схватил мобильник с подоконника, и я увидел, как при свете экрана его лицо стало белым. Он слушал, не произнося ни слова, только коротко бросил в трубку «Еду» и сбросил вызов. — Антон, тут беда. Отцу совсем плохо. Надо ехать, сейчас же. Его голос был сдавленным, казался совсем чужим. Я не стал ничего спрашивать. Мы молча натянули первые попавшиеся шмотки и выскочили на лестничную клетку...

Лёха ударил топором. Коротко и зло. Лезвие с влажным чавканьем вошло в хрящи у основания шеи. Он провернул его, отделяя голову от тела, которое еще секунду назад принадлежало какому-то заезжему барыге, решившему, что сможет кинуть Гюрзу. Тело дернулось в последний раз и затихло. Теперь нужно было работать быстро. Он оттащил обезглавленный труп в угол ванной, где давно отвалился кафель, обнажив серый бетон, покрытый бурыми пятнами старых грехов. Кровь, смешиваясь с водой из ржавого крана, густыми ручьями стекала в слив...

Раздался тихий топот босых ног по дощатому полу. Ледяная рука коснулась его шеи. Он застыл, вперившись взглядом в темный силуэт склонившийся над его кроватью, и изо рта потекла вязкая слюна. — Что? — просипел он. Тень даже не шелохнулась. — Оставь меня в покое… Фигура затряслась в беззвучном хохоте, широко разевая рот с пеньками гнилых зубов. А потом она резко наклонилась, дохнув невыносимой вонью, и его ухо взорвалось от крика: «ВСТАВАЙ!» Игорь подскочил и проснулся. Стук в дверь как рукой снял утреннюю дрему...

— Когда мы поженились с твоим свекром, его отец выделил нам отдельную квартиру, — начала она. — Ну, как выделил… просто разрешил в ней пожить. Квартира была большой, просторной, но сырой и холодной. Высоченные потолки, голые стены без обоев, бетонный пол, кое-как прикрытый старыми, вытертыми коврами. Мебели почти не было. Из своего у нас были только старинные часы. Дед мой как раз тогда умер и достались они от него в наследство. Она кивнула на огромные напольные часы, стоявшие позади меня. Они напоминали антикварный шкаф с циферблатом и маятником...

Идея с самого начала показалась мне скверной, но отказать Артему я не могла. Для меня Новый год всегда был праздником суеты и какого-то детского предвкушения чуда. А здесь, в заснеженном подмосковном поселке, на старой родительской даче мужа, он ощущался как поминки по несбывшимся мечтам. Не было ни елки, ни гирлянд, ни подарков. На столе сиротливо стояли пару тарелок с салатами и холодец. За столом — пресные лица родственников. Геннадий Петрович, свекор, вместе со свекровью Светланой Игоревной, смотрели по старому телевизору какой-то «Голубой огонёк»...

Мы с Данилой дружили с детства. Выросли в одной деревне в Хакасии. Он — коренной, из рода потомственных охотников, знал тайгу как свои пять пальцев. Я теперь городской, но с тягой к дикой природе, которая осталась с юности. Каждый год, пока были силы, мы уходили с ним на пару недель вглубь, подальше от людей, к скалистым сопкам и быстрым речкам. Рыбалка, охота, ночевки у костра под небом, усыпанным такими звездами, каких в городе никогда не увидишь. Год назад его не стало. Последние полгода его жизни превратились в настоящий ад...

Работенка подвалила под самый вечер, когда я уже собирался сдать смену и ехать домой, в теплую квартиру, к жене и горячему, вкусному ужину. Сидел в своей старой «буханке», припаркованной у приемного покоя, и клевал носом. За целый день ни одного вызова — редкая удача, которая, как оказалось позже, была прелюдией перед настоящим кошмаром. Телефон пискнул и завибрировал в кармане потертой куртки. Я лениво провел пальцем по экрану. — Слушаю. — Сергей? Это Гришин, — голос в трубке был изрядно уставшим...

История эта произошла ближе к середине 90-х. Рассказал мне ее бывший опер, ныне прибывающий на пенсии. Честно признаюсь, если бы мне ее рассказал кто-нибудь другой, то я бы в жизни не поверил. Но человека этого я этого знаю давно и в честности и порядочности его ни грамм не сомневаюсь. Семен был вором. Типичные домушник. Уже несколько дней он наблюдал за старым домом в элитном подмосковном поселке. Огромный, двухэтажный особняк, немного запущенный, но Семену с его собачьим чутьем было ясно: раз он стоит в таком месте, значит, внутри точно есть чем поживиться...

Меня зовут Вадим, и эта история произошла со мной в 1980 году. Тогда я только-только закончил медицинский институт и, полный юношеского идеализма, отправился исполнять мечту всей своей жизни. Мне никогда не хотелось работать в шумных городских больницах. Нет, я мечтал помогать людям там, где медицина была скорее роскошью, чем данностью — в маленьких, забытых богом деревнях. Мой выбор пал на крохотное село Черноречье в Тамбовской области, куда я и прибыл по распределению, чтобы открыть первый фельдшерский пункт...

— Дамир, шевелись уже, а? — голос Ромки звучал нервно, почти срываясь на злобу. — Реально уже поздно, мамка с ума сойдёт. — Да иду я, иду, — недовольно буркнул в ответ Дамир, но шаг всё же ускорил. Они возвращались с подработки в соседнем посёлке, и путь их лежал через старый лес. Сумерки здесь сгущались мгновенно, превращая знакомые сосны в пугающие силуэты, тянущие к тропинке свои сухие ветви-пальцы. — Слышь, — вдруг замер Ромка, хватая друга за рукав. — Глянь туда. Дамир проследил за его взглядом...