Читаем рассказы на дзене

Когда в амбулатории посёлка Верхний Бор сменили вывеску с облезлой «ФАП» на свежую «Офис врача общей практики», в самом здании не изменилось почти ничего. Тот же скрипучий крыльцо, те же синие двери, краска на которых облуплялась, как старая кожа. В просевшем коридоре так же пахло йодом, мокрыми валенками и лекарствами «от всего». Только Лидии Павловне стало сложнее объяснять бабкам, куда им идти. — Куда это ты нас посылаешь? — недоверчиво спрашивала тётка Дуся, опираясь на палку. — В офис? Мне ваш офис не нужен, мне укол нужен...

В посёлке Сосновка вывески менялись чаще, чем асфальт на дороге. Ещё вчера над серым кирпичным зданием бывшего «Дома быта» красовалось «Магазин автозапчастей», а позавчера — «Салон штор “Элеганс”». До этого там был офис микрозаймов, и только самые старые жители помнили, что когда-то именно здесь в подвале работал киномеханический кабинет, а этажом выше — фотоателье, где делали свадебные портреты в оранжевых рамах. Только одна вывеска держалась упрямо, как старый гвоздь в доске: «Парикмахерская “Надежда”»...

Когда в школе № 7 сломалась последняя лампочка в спортзале, это заметили не сразу. Днём физрук Сергей Николаевич ещё как-то выкручивался: открывал дверь на улицу, свет из окон коридора полосами падал на старый, в пятнах, паркет, дети бегали в полумраке, спотыкались, шумели. А вот вечером стало совсем грустно. Вечерами спортзал принадлежал Марии Ивановне — невысокой, худой, с волосами, собранными в тугой серый пучок. По штатному расписанию она числилась «уборщиком служебных помещений». По жизни — человеком, который уже двадцать лет пытался спасти чужих детей от скуки, улицы и самих себя...

Когда в посёлке Лозовой перестали объявлять время по громкоговорителю на вокзале, никто особенно не возмутился. Колонки давно хрипели, половину слов было не разобрать, а расписание все и так знали наизусть. Кроме, пожалуй, Галины Сергеевны. Она по привычке просыпалась в 5:40 — ещё темно, в окне только редкие огоньки на другом берегу и далёкий гул трассы. Первым делом включала в кухне маленький телевизор, но звук убирала почти до нуля: не новости ей были нужны, а просто ощущение, что «там» жизнь идёт, не остановилась...

Олег Гаврилов проснулся, когда солнце ещё не успело провалиться между двух холмов за посёлком Старицыно. Зелёная полоска зари едва-едва подсвечивала кипу тумана над рекой Решотой, а в маленькой комнате фотокружка, устроенной прямо в его доме, пахло чуть влажной химией — то вчерашний проявитель в раковине не до конца выдохся. С утра у Олега не болели ни суставы, ни сердце — он считал это главным подарком для шестидесятилетнего мужика. Люди в Старицыно звали его «фотографом воскресного рынка»: уже...