Читаем рассказы на дзене

Олег Гаврилов проснулся, когда солнце ещё не успело провалиться между двух холмов за посёлком Старицыно. Зелёная полоска зари едва-едва подсвечивала кипу тумана над рекой Решотой, а в маленькой комнате фотокружка, устроенной прямо в его доме, пахло чуть влажной химией — то вчерашний проявитель в раковине не до конца выдохся. С утра у Олега не болели ни суставы, ни сердце — он считал это главным подарком для шестидесятилетнего мужика. Люди в Старицыно звали его «фотографом воскресного рынка»: уже...

Марина Ивановна Фролова проснулась за минуту до будильника, и первое, что она почувствовала, — то ли запах сырой земли, то ли тонкую тревогу, похожую на щекотку в груди. Часов ещё не было шести, но под крышей уже хлопотали воробьи, будто проверяли прочность мартовского утра. Марина провела ладонью по холодному подоконнику, отодвинула шторку: за окном зябко серебрил промёрзший огород; талые лужицы отражали хмурое небо, а на горизонте лениво тянулся дым из труб кирпичного завода. Её старенький дом стоял на краю посёлка Ключищи, там, где асфальт внезапно заканчивается сплошной колеёй...

Весна пришла в Малиновку не разноцветным салютом, а осторожной голубизной: небо, зажатое всю зиму серой ватой, впервые проглянуло тёплым просветом, и снег на краю пашни стал отливать тонким синим стеклом. В этот день Фёдор Игнатьевич Тягунов, заботливый заведующий местной мастерской, проснулся на рассвете от едва слышного капания — где-то под козырьком избы зазвенела первая сосулька. Фёдору шёл пятьдесят первый. В Малиновке он слыл «дядей Федей-разного»: смог бы починить и велосипед, и баян, и даже старый кинопроектор, оставшийся в клубе со времён, когда показывали «Неуловимых мстителей»...

Первая электричка, шедшая из областного центра в сторону станции Узоры, опоздала на целые двадцать минут — казалось бы, мелочь, но именно эти двадцать минут перевернули весь день сорокавосьмилетней Алены Фокиной, хозяйки крошечного ларька «Молоко/Хлеб» у путей. Пока пассажиры кута­лись в пуховики и стучали ногами по обледенелым доскам платформы, Алена нервно стучала пальцами по счётчику на витрине: лишняя задержка означала, что хлеб из райхлебозавода успеет остыть прежде, чем попадёт к покупателям...

Пятничным вечером, когда декабрь уже окончательно стянул небо серым шарфом и оставил в стороне всякую надежду на звёзды, тихая станция Липовка погружалась в дрёмный покой. Домик дежурной по стан­ции, оббитый когда-то рыжей вагонкой, изнутри жужжал керосинкой и пах гретым молоком. Лиза Пожидаева, рыжеватая женщина тридцати девяти лет с беспокойными глазами, сменила дневную смену: отправила товарняк с лесом и теперь ждала последнюю за сутки пригородную электричку «Суздаль — Звягино». Эта электричка казалась Лизе чем-то живым — уставший зверёк, что добирается до норки после длинного рыскания...