Viernes

Когда он сообщил о своём решении уйти из семьи, в его голосе не звучало ни победной бравады, ни пьянящей эйфории, свойственных тем, кто сбрасывает оковы многолетних уз. Напротив, в его словах сквозила тихая, выматывающая усталость, словно он уже предвидел тернистый путь, на который встал, но тщетно убеждал себя в его необходимости. Он не винил жену, не выставлял себя жертвой, лишь глухо твердил, что больше не чувствует себя живым в стенах дома, что когда-то был его крепостью. Мы часто списываем...

Надежда, 58 лет, врач. Развод четырнадцать лет назад прошел на удивление мирно, без гроз и молний, но оставил после себя ту самую тишину, которая заполняет жизнь не сразу, а исподволь. Сначала пришло облегчение, затем — опьяняющая свобода, а потом… пустота, с которой она научилась жить, словно со старой, привычной мебелью. В ее квартире – уют, в холодильнике – запас продуктов на пару дней. Есть верные подруги, обожаемые внуки и возможность колесить по стране. Есть даже поклонник, изредка напоминающий о себе в мессенджере, но дальше виртуальных бесед дело не двигается...

Звонок раздался в пятницу вечером. В голосе его звучало едва уловимое волнение: — Ну что, рискнем провести вечер по-взрослому? Я улыбнулась. Не от особой неожиданности предложения – к тому моменту за плечами было три недели переписки и пара встреч. Скорее, оттого, что в его тоне я уловила знакомую смесь бравады и смущения, свойственную мужчинам, привыкшим много говорить, но разучившимся доказывать делом. Он принадлежал к породе мужчин, умеющих красиво говорить и почти сразу заявляющих: «Ты не такая, как все»...

«Я не обязан бегать по магазинам и колдовать у плиты. Это ниже моего достоинства. Мужчина не создан для возни с тряпками и кастрюлями. У меня задачи поважнее», — безапелляционно заявил он, упершись руками в стол, будто собирался собственноручно подписать указ о запрете эмансипации. Уютное кафе, мягкий свет, неспешная беседа, без навязчивых надежд. Он – мужчина в самом расцвете лет, с печатью усталости на лице, но все еще привлекательный. Я – женщина, перешагнувшая порог сорокалетия, самодостаточная и лишенная юношеских иллюзий...

Мы познакомились в «Бамбле». Мне тридцать пять, ему тридцать восемь. Не ожидала, что мужчина способен на такое остроумное и непринужденное начало. Ни тебе дежурного «привет, как дела?», ни пошлости. Просто легкое, остроумное сообщение, как раз то, что нужно. Пару дней переписки, и он сам предложил встречу. В анкете всё выглядело пристойно: ИТ-специалист, бег, книги, готовит сам. «Одиннадцать лет брака, теперь развод. Дочь, шесть лет, живет со мной неделю через неделю». Тогда я не придала этому значения...