Irene Butsch

Ноябрьское утро в Москве выдалось серым и промозглым. Екатерина сидела в кабинете адвоката по семейным делам и смотрела на бланк заявления о разводе. Её руки дрожали, когда она пыталась взять ручку. Пять лет брака. Пять лет любви, надежд, мечтаний. И вот теперь всё это превратилось в холодную юридическую формулировку: «Прошу расторгнуть брак между мной и...» — Вы уверены в своём решении? — мягко спросила адвокат, женщина лет пятидесяти с проницательным взглядом. — Не знаю, — честно ответила Екатерина...

Дмитрий стоял у окна и смотрел на дождь. В руках — чашка остывшего кофе. На столе — фотография. Мать. Её уже нет. Месяц как похоронили. А он всё стоит и думает: почему не может ненавидеть брата? Должен был бы. Имел право. Павел бросил мать. Оставил одну. Не звонил, не приезжал, не помогал. Три года. Последние три года её жизни. А Дмитрий молчал. Не заставил брата. Не настоял. Просто молчал. И теперь мать мертва, а он не может ни простить себя, ни возненавидеть брата. Всё началось четыре года назад...

Дождь барабанил по окнам московской квартиры, словно пытаясь смыть всю боль и разочарование, накопившиеся за три года брака. Марина стояла в спальне, методично укладывая вещи в большой чемодан. Руки дрожали, слёзы застилали глаза, но она продолжала. Джинсы, свитера, косметика, документы — всё то, что превратит её из жены в бывшую жену. — Ты серьёзно? — голос Дмитрия прозвучал из дверного проёма. Марина не обернулась. Она боялась, что если посмотрит на него, то дрогнет, передумает. А она не могла больше так жить...

Ольга сидела на скамье в парке и смотрела на холодное октябрьское небо. Её сумка была набита несколькими вещами — одежда, документы, немного денег. Это было всё, что у неё было после того, как её невестка Марина выгнала её из дома. Дома, который Ольга построила вместе со своим мужем Анатолием сорок лет назад. Дома, который она любила, который был наполнен воспоминаниями о жизни, о семье, о будущем, которое она когда-то планировала. Ольге было семьдесят два года. Она была вдовой в течение пяти лет...

Максим сидел в кафе и смотрел на старую фотографию на своём телефоне. На фотографии была Софья с её улыбкой, которая могла осветить весь мир. Её рыжие волосы развевались на ветру, её глаза смотрели прямо на камеру — на него. Это было сделано три года назад, в летний день, когда они были счастливы, когда мир казался возможным, когда любовь казалась достаточной для преодоления всех препятствий. Теперь Максиму было двадцать восемь лет, и он был один. Софья была замужем за кем-то другим, жила в другом городе, имела другую жизнь...

Дмитрий сидел в машине на парковке торгового центра, ожидая жену Ирину. Она была в магазине, покупала подарок их сыну Максиму к его седьмому дню рождения. Дмитрий работал весь день, и ему хотелось домой, домой к семье, к ужину, к сонному обнятию своего сына перед сном. Это была обычная среда, обычный вечер, обычная жизнь. Дмитрий включил радио и закрыл глаза. Работа была напряжённой. Он руководил отделом маркетинга в крупной компании, и дела были сложными. Его коллеги давили на него, клиенты требовали результаты, начальство требовало отчёты...

И когда же он вернётся?..» Последняя весна ожидания Катя стояла в дверях сельского дома и смотрела вдаль, где за лесом виднелась дорога. Ей было четырнадцать лет, но её глаза были глазами взрослого человека, полные печали и невыносимого ожидания. В её руках была медаль её отца, старая, потускневшая медаль за боевые заслуги, которую она вытащила из комода матери. Катя медленно положила медаль в карман своего платья, рядом со своим сердцем. — Катя: И когда же он вернётся? — спросила она, хотя никого не было рядом, чтобы ответить...

Виктор стоял в гостиной и смотрел на Елену, чувствуя, как гнев поднимается в его груди с каждым её словом. Их брак, который длился двенадцать лет, на эти минуты казался развалиной. Стены квартиры в центре Москвы, которые когда-то казались уютными, теперь давили на него как тюремные камеры. — Виктор: Ты никогда не слушаешь меня! Ты всегда знаешь лучше! — кричала Елена, её голос дрожал от слёз и ярости. — Я попросила тебя одно маленькое одолжение — не принимать этот проект, если он будет требовать столько времени...

Виктор сидел на больничной койке и смотрел на руку в гипсе. Сломана в двух местах. Врачи сказали — повезло, могло быть хуже. Гораздо хуже. Если бы не брат. Брат. Антон. Младший на три года. Любимчик родителей. Золотой мальчик. Звезда семьи. А Виктор всегда был тенью. Серым, незаметным, неважным. Тем, кого не замечали. Тем, на кого не обращали внимания. Пока не нужно было отругать. Это началось с рождения Антона. Виктору тогда было три года. Он помнил, как мать принесла младенца из роддома. Помнил, как все — мать, отец, бабушки — толпились вокруг колыбели...

Марина стояла на балконе и смотрела на телефон. Сообщение от свёкра пришло час назад, но она всё ещё не знала, что ответить. «Маришка, можем встретиться? Мне нужно кое-что обсудить. Важное. Только не говори Андрею, хорошо?» Последняя фраза пугала больше всего. «Не говори Андрею». Почему? О чём может идти речь? И почему свёкор просит встретиться с ней, а не с сыном? Марина была замужем за Андреем пять лет. Они жили отдельно от родителей, хорошо зарабатывали, копили на свой дом. Отношения с родителями Андрея были нормальными...

Виктор сидел в кабинете нотариуса и смотрел на брата. Семён смотрел в ответ, и в его взгляде читалось то же напряжение, что и у Виктора. Они не виделись три года. С момента последней ссоры, когда Семён обвинил Виктора в том, что тот бросил отца. А Виктор ответил, что Семён просто хочет прибрать к рукам всё наследство. Теперь отец умер. Неделю назад, от инфаркта. Внезапно, в возрасте семидесяти двух лет. Виктор узнал об этом случайно — увидел некролог в газете. Семён даже не позвонил ему. Не пригласил на похороны...

Будильник звонит в шесть утра. Малика открывает глаза и смотрит в потолок несколько секунд, прежде чем встать. Ей двадцать семь лет, но иногда кажется, что все семьдесят — так устала она от жизни. Маленькая однокомнатная квартира на окраине города, которую она снимает уже пять лет. Обои пожелтевшие, мебель старая, но чистая. Малика всегда следила за порядком. В детдоме её этому научили. Она встаёт, идёт в крошечную ванную комнату. Смотрит на своё отражение в зеркале. Тёмные волосы, карие глаза, обычное лицо...