Антон Вараксин

Сегодня я хочу поделитьтся достаточно странной историей, которая произошла со мной когда я был подростком. Без имен, чтоб никому не было обидно, без фамилий. Итак на дворе был 2005 кажется год, я учился в школе, пубертат, общался с мальчиками, которые казались крутыми. Однажды вечером мы пошли гулять и собрались на лавочках в соседнем поселке. Как взрослые выпивали, курили. У меня тогда были проблемы с отцом, который как раз воцерковлялся, он мне рассказывал о Боге и делал это, как мне казалось, с чрезмерным рвением. Так вот, в нашей компании тоже зашел разговор о Боге, о вере и я, к своему собственному удивлению, встал на место апологета и стал говорить, что Бог есть. Аргументов у меня было мало, естественно мои оппозиционеры логически побеждали, а я стоял на своем. Не знаю почему, но чем сильнее теснили они меня своими аргументами, тем более мне становилось спокойно и я говорил: «а я все равно верю в Него». Тогда случилась странная вещь. Один из них достал нож и приставил мне к горлу. Говорит: «ну теперь скажи это же». А мне, почему-то было так спокойно и отрадно, я совсем не испугался тогда, сидел с холодным ножом у горла и отвечал, что Он есть. Потом ребята как-то успокоили N. Не знаю, если с ним поговорить сейчас будет ли он вообще помнить эту историю. Потом как-то ребята его убрали от меня и мы разошлись. Так странно сквозь года вспоминать эти ситуации и думать как Бог хранил меня глупенького и наивного в целом мальчика. Все действующие герои этой истории и поныне здравствуют.

Интересные есть слова: вы умерли и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Только Он, всеблагой Папа, вечный отец каждого из нас, мудро ведëт каждого Ему одному ведомым жизненным путëм. Помню свою учëбу в семинарии; как я хотел стать священником, но когда дошло до дела, то почему-то отказался. Жена рассказывает как она была в шоке как я так прямо сказал архиерею об этом. Глупость наверно; слабоумие и отвага. Не знаю как сложилась бы жизнь если бы я принял сан. Наверно по-другому. Хотя с Богом хорошо, был бы ты с Ним. Сама вера в Иисуса Христа как в Сына Божьего, говорят есть уже самый великий дар. В сане или нет, быть в школе Христа это самое главное. Очень боюсь как бы не отпасть. Многие люди, с которыми воцерковлялись и которые вдохновляли, уже умерли, либо отторгнуты от Церкви Земной. Не две ли птицы продаются за ассарий? И не одна из них не забыта у Бога. Не забыты ли они? Не забыты ли мы? Никогда. Удивительны слова Достоевского: если мне докажут, что Христос не истина, я лучше буду со Христом, чем с истиной. Феноменально.

Отец Артемий с Предтеченского скита. Такое умиротворение я испытал на скиту, не описать словами. Мы прибыли туда на монастырской барже грузовой. Разбирать старые кельи монашеские. С нами плыл конюх Николай и конь, чтобы тащить бревна в крутую горку. Отец Артемий нас встретил там, худенький, постненький, глаза лучистые. Я сразу проникся к этому человеку. Потом перед послушанием мы валялись у храма, грелись на солнышке, один из послушников предложил отцу помолиться перед работой. Отец Артемий сказал: «Хорошо». А потом просто посмотрел на небо и заговорил: «Отче наш..». До этого я видел только как в храмах молились и распевали это песнопение. А он просто заговорил с небом. Просто взял и заговорил. По сердцу у меня потекло тепло и я был в изумлении. Неужели человек, это маленькое существо между мирами, может просто разговаривать с Богом? Молитва закончилась, я был в шоке. До этого я никогда такого не переживал. После этого я остался навек под впечатлением, до сих пор помню это как сейчас. Удивительное мгновение жизни. Уже учась в Академии приезжал на скит, жил там, готовил. Служили там каждый день вечерню в 17 часов и Литургию раза 3 в неделю. Зимой там мини-храм функционирует, приводя душу на небеса, просто каморка под крышей с маленьким иконостасом, грязненьким ковром, старинными церковными книгами. Помню как после литургии, которую отец Артемий служил так же в разговорном тоне, выходя на улицу так хотелось петь, кричать от радости, обнять кого-то как брата во Христе, ради души которого умер и воскрес Бог-Слово. Скиты эти дивные валаамские, дивные и люди на них живут. В тиши, неизвестные людям, но известные Богу, красивые, мудрые, смиренные. Однажды возвращаясь со скита я увидел лося. Я замер. Он стоял минут 15 и смотрел в одну точку, а я смотрел на него. Думал о тот, что, видимо, время у лосей идет как-то по-другому. Там же на скиту я сломал колено, когда отправился на берег для того, чтобы помахать своим друзьям-волонтерам, уплывавшим на корабле в Петербург. Потом было МРТ, обследование колена, учеба в семинарии. Приезжая туда на рождественских каникулах я читал Новый Завет и Пушкина «Руслана и Людмилу». Почему-то в семинарии полюбил Пушкина, проникся к нему душой. Может быть потому, что в песках сухих богословских наук, преподаваемых по привычке, я нашел отдушину в поэзии. О поэтах писал и отец Александр Шмеман, про жизнь которого я писал выпускную работу.

Сегодня мне хочется вспомнить отцов в вере. Один из них отец Сергий Тарасов. Он служил в храме в Колтушах. Служил проникновенно, обладал неким даром предвидения и прозорливости. Когда я после армии стал ходить в храм, он как-то меня заприметил и ввел в алтарь. Почему меня? Не знаю. Так получилось. Показал как класть поклоны перед Престолом, как надо ходить через Горнее место. Почему-то он называл меня Антоша и относился ко мне как к сыну, но без излишеств. Я его бесконечно уважал. Машина у него была двухдверный Митсубиси Паджеро, знакомая говорила, что он гонял на ней так, что ей было страшно. Часто опаздывал на службу. Но прихожане его любили, так как он 23 года был настоятелем этого прихода. А я по-моему только один раз был у него на исповеди и практически не знаю его как пастыря. Исповедовал он не часто. Но служил проникновенно. Уже когда я учился в семинарии его почему-то снял с настоятельства новый епископ епархии, и почему-то я как выпускник оказался без прихода, на который бы мог вернуться. А я любил читать канон на всенощной под воскресенье, прямо как-то расцветал во время этого. Также любил читать шестопсалмие, хотя еще более приятно мне было делигировать такое чтение другому алтарнику. Вообще в Церкви мне хорошо, я там чувствую себя дома. Помню однажды мы с ребятами ездили в поездку в Раздолье и там ночевали в храме. Служили ночную литургию, а потом помогали матушке делать забор вокруг часовни. Это было еще замечательно тем, что это впервые за долгое время, когда мы ночевали вне семинарии. К отцу Сергию ездили потом в поселок Рахья, он служил там. Накануне я оконфузился на проповеди в семинарии, так как не решился сказать слова от сердца, так вот отец Сергий встретил меня с улыбкой и спросил: «Ну что, Антоша, сегодня будешь проповедовать?». В этом сказалась его прозорливость. По крайней мере для меня. После службы мы ели пирожки, трапезничали в ветхом церковном домике. Удивительно солнечным был тот день. Вообще уважение это такая интересная категория, ее нельзя купить, выпросить, как-то приобрести. Не знаю почему, но в детстве, когда я был маленьким и гулял по городу с дедушкой Геной, его все уважали. Все здоровались, он был заместителем главного механика Ижорского завода. Не знаю, может ли быть уважение богословской категорией, наверно. Хотя есть святые, которых не уважали, а, наоборот, покрывали бесчестьем и только впоследствии, узнавая их подлинный образ жизни, проникались к ним уважением. В послании к евреям апостола Павла есть удивительные слова о том, что надо взирать на кончину жизни своих отцов в вере и подражать им. Апостол Павел писал о пророках, о богоугодных людях, которые в этой жизни испили чашу скорбей, скитались в козьих кожах, были побиваемы камнями, перепиливаемы пилами и так далее, что они ходили в вере и не обрели избавления до пришествия Иисуса Христа. А мне хочется вспомнить своих отцов в вере: двух отцов Сергиев, Сергея Валентиновича, иеромонаха Илиана со скита Александро-Невской Лавры, отца Артемия с Предтеченского скита на Валааме и многих других. Пусть будет пока так.

Помню во время учебы в Академии особенным местом для меня была библиотека. Один из выдающихся мыслителей (забыл кто, кажется Бэкон) писал о том, что книги это корабли, которые сквозь века везут драгоценные груды золота и алмазов. Как-то так. Монастырская библиотека. Фильм "Имя Розы". С трепетом вспоминаю и библиотеку Колтушского храма, как я любил на паперти церковной сидеть и читать Новый Завет. В книгах можно найти многое; и друзей, и истории, и Бога, и инструктаж по жизни. Так же вспоминаю и книжный магазин "Глагол" и Мишу Проходцева, угощавшего кофе. Как мы студентами глазели на феноменально красивые издания византийских патрологов и древних философов. Еще помню интересные времена, когда я работал курьером (мама к себе устроила), я тогда перечитал все сочинения Джека Лондона и был совершенно им очарован. Может когда-то Бог даст и свою книгу напишу.. Посмотрим.

Божественная экономика. В Средневековье люди жили Богом, искали Его, служили Ему. Позднее пришел протестантизм, эпоха свободного рынка и люди стали искать преуспеяния в делах земных. У кого больше ресурса, у того и Бога больше. Преуспеяние в земных делах, практичность в делах стали восприниматься как служение. Если у человека «теократическое» мышление ему просто нечего покупать, так как его самовыражение происходит в духовной сфере в образе молитв, добрых дел, помощи другим. Как говорил апостол Павел: «нагим я пришел в этот мир, нагим и уйду». А если преуспеяние перененсти в область предметов, то неизбежно человек впадет в идолопоклонство, причем неважно, будут ли это квартиры, машины, кроссовки или прочие порождения человеческой мысли. Иисус сказал апостолу Петру: «отойди от меня сатана, ибо ты думаешь о том, что человеческое, а не что Божественное». Так часто линейное преуспеяние в горизонтальной плоскости уводит людей от Бога. Кем были избранники Божии? Апостолы были простыми рыбаками, Сам Господь воплотился в человека в образе простого галилейского строителя. Царство Духа и царство кесаря всегда идут рука об руку, но имеют самое разное направление. Сколько людей верят в политику? В идеальное устроение общества на земле. А ведь это и есть строительство вавилонской башни. Замечательный богослов В.Н. Лосский писал, что в абсолюте вся человеческая цивилизация - это огромная попытка прожить без Бога. Типа у нас тут все есть, Ты нам и не нужен особо. Божественная же экономика, наоборот, в том, чтобы ты каждую секунду жизни предстоял перед Ним, она обратна. Бог разрушает твои маленькие идолы, чтобы дать тебе Самого Себя, как Отца, как подателя всякой благости. По ветхому устроению, ты, конечно, страдаешь от этого, ведь все мы привыкли заботиться о себе сами. Но на самом деле сквозь всю твою жизнь ведет тебя именно Бог, ведь именно Он – твой Отец, податель жизни и всего, что в ней происходит.

В основном Иисус двигался в деревнях и селах, часто проводил ночи в уединении и молитве к Отцу. Когда Он приходил в город, то исцелял больных и страдающих, это напоминает, как я смотрел видео про Нью-Йорк, и там автор говорил о том, что в даунтауне живут только полоумные и странные и персонажи, а +- нормальные американцы переезжают в пригород. Когда же Иисус приходил в храм Иерусалимский, то есть в религиозное учреждение, то тут такое начиналось. Интересно, что именно религиозные люди не смогли понять учение Иисуса и в конце концов обрекли Его на смерть. Недавно слушал отрывок передачи про Дитриха Бонхеффера, о его учении о так называемом «безрелигиозном христианстве», интересная концепция. Мирская жизнь, освященная Богом, мирская жизнь без единого намека на культ, пронизанная нетварным светом. Видеть дела Божии в повседневных событиях, а не создавать отдельную область в виде храма, в которой Богу позволено действовать. Дитрих Бонхеффер писал эту книгу в концлагере. Сталкиваясь с путем многих людей, на долю которых выпало много страданий, в том числе ссылки и лагеря, поражаешься, что зачастую именно в таких местах в них преизобиловала благодать. Об этом писал и Иоанн Крестьянкин и многие другие. Царство кесаря это царство горизонтали и в нем свои законы: родился, учился, работал, умер. А царство Божие это то, что живет внутри человека всегда, это вертикаль, которая движется вместе с тобой в твоем горизонтальном измерении и упраздняет значимость любых «достижений» в этой действительности. Наверно именно поэтому небесный царь Иисус избрал в качестве своих вельмож и подданных обычных рыбаков, торговцев с рынка, людей, мало приметных в тогдашнем социуме. А юноша, у которого было большое имение, узнав, что чтобы быть фолловером Иисуса необходимо его раздать, отошел с прискорбием. Так Иисус учит нас и минимализму, чтобы нам кроме Него по хорошему ничего и не было бы нужно. Где Он, там слава и радость, и неважно где это: в горнице за последним ужином или в степи или посреди улицы шумного города.

Дуайт Ховард и Сергей Валентинович. Так получилось что в детстве и в подростковом возрасте я увлекался баскетболом. Шон Мэрион, Аллен Айверсон, Шакил О’Нил, эти люди были моими кумирами в этом деле. На даче до сих пор висит кольцо из старого ведра, в которое я забрасывал сделанный из скотча и бумаги мяч, ведя статистику, какая команда сколько очков набрала, какой игрок набрал больше всего очков и так далее. Несколько позже, когда после определенных событий, я стал прихожанином храма в Колтушах, я познакомился с Сергеем Валентиновичем. Точнее так, не познакомился, а был очарован им. После литургии, он сияющий, спускался с клироса и с любовью и радостью всех приветствовал. Это меня поразило, т.к. до этого я думал что Церковь и церковники это про унылость. А Сергей Валентинович был просто лучезарен. Пел он, скорее всего, так себе, но его задор, его лучистость были поистине восхитительны. Очень я рад, что видел его, знал его и запомнил его таким. Теперь о Дуайте Ховарде. В общем тут такая же история. Он – крутой баскетболист, всегда улыбался и забивал крутые данки, чего стоит только один его бросок Супермена. Так вот, я тоже был тогда удивлен, что Дуайт, этот 2 метровый гигант с вечно сияющей улыбкой тоже является сторонником Иисуса Христа. Так интересно, что дух веры в Иисуса действует в разных обстоятельствах по-разному, но для меня это и счастье, знать, что есть общность между Сергеем Валентиновичем и Дуайтом Ховардом. В деле любви, в деле веры, в откровении. Вообще самым большим счастьем является знакомство с личностью, а особенно с личностью, живущей в вере в Иисуса.

Живописный бункер.

Краски города в весенних лучах..

Being simply beautiful.

Помню в детстве на даче очень любил стоять и смотреть в небо на след, который оставляет за собой самолëт в небе. Это мне казалось настоящим волшебством..