Империя Османов

Дворец Султана Озана был окутан ночной тишиной, лишь шепот ветра играл с шелковыми занавесками в покоях фаворитки, Нурхаят. Ее комната, утопающая в аромате жасмина и роз, казалась островком покоя в море дворцовых интриг. Но покой этот был обманчив. Санджар ага, верный слуга Нилюфер Султан, скользнул в покои, как тень. В руках он держал извивающийся сверток, завернутый в темную ткань. Его глаза, холодные и безжалостные, скользнули по спящей девушке. — Спи, красавица, – прошептал он, и в его голосе звучала ледяная усмешка — Спи, пока можешь...

Солнечные лучи, словно золотые нити, пробивались сквозь узорчатые ставни, лаская бледную кожу Нурхаят Хатун. Ее губы, слегка приоткрытые, шептали что-то неслышное, а длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, будто крылья ночной бабочки. Султан Озан, лежащий рядом, наблюдал за ней с тихим восхищением. Его рука, тяжелая и теплая, лежала на ее бедре, пальцы слегка сжимали шелк ее ночной рубашки. Он не мог оторвать взгляда от ее лица, от того, как ее грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Осторожно,...

Нурхаят Хатун сидела в покоях и читала книгу. Все ее мысли были о бущем. Она твердо решила, что не позволит кому бы то ни было встать между ней и Озаном. — ДОРОГУ! СУЛТАН ОЗАН ХАН! – послышалось за дверью Хатун встала с кровати, отложив книгу в сторону. она опустила голову, ожидая любимого. Падишах вошел в комнату фаворитки. Его взгляд был холодным и суровым. Озан приблизился к Нурхаят, не говоря ни слова. Его молчание было тягостным, давящим на плечи грузом. Она подняла на него глаза, пытаясь прочесть в них хоть что-то, но видела лишь непроницаемую стену...

Мехмед паша жил в агонии. Дни превратились в бесконечную череду мыслей о Нурхаят Хатун. Ее образ, как солнечный зайчик, преследовал его повсюду: в тиши кабинета, в суете дворцовых коридоров, даже во сне. Ирония судьбы жгла словно раскаленное клеймо. Женщина, пленившая его сердце, теперь принадлежала Султану. Каждый взгляд на Нурхаят, каждое ее слово, оброненное в присутствии повелителя, отзывались болью в груди Мехмеда. Он видел в ее глазах искру жизни, ту самую, что зажгла в нем пламя страсти. Но эта искра сияла только для Султана...

Нилюфер Султан завтракала с сыном, когда в покои вошла верная служанка. Фериде Хатун поклонилась. Мать наследника сделала глоток чая и посмотрела на служанку — Что уже успело случиться, Фериде? Неспроста ты явилась ко мне так рано –произнесла султанша — Госпожа, я выяснила, кто посещал Повелителя одну из ночей четверга –ответила служанка Султанша поставила чашку на стол и посмотрела на сына. — Лев мой, тебе пора на занятия. Фериде, отведи Шехзаде на урок, а после приходи Мальчик встал из-за стола и, поклонившись матери, ушел в сопровождении Фериде Хатун на занятия...

Султан Озан Хан устало потер глаза. Он несколько часов провел за изучением жалоб народа и отчетов пашей. Ему казалось, что документам нет ни конца ни края. Дверь тихо отворилась, и в покои вошел стражник. Поклонившись, слуга объявил о визите Валиде Султан. Халиф кивнул. — Пусть моя матушка войдет! - произнес он, встав с кресла Стражник поклонился и ушел. Через мгновение в покои вошла Азизе Султан. Женщина подошла к сыну и обняла его. — Сынок, мой самодержавный лев. Гордость моя, смысл жизни - в...

Нилюфер Султан проснулась от звука шагов за дверью своей комнаты. Солнце едва коснулось горизонта, и светло-желтые лучи проникали в окно, заставляя её глаза прищуриться. Время было раннее, но мысли о Султане Озане не давали ей покоя. Вчера была ночь четверга. Ночь, когда Падишах должен утопать в ласках главной фаворитки. Весь вечер Султанша провела в подготовке к ночи. Но когда она подошла к покоям Халифа, стражник сообщил, что Повелитель занят и просил не тревожить его. Госпожа ушла, не догадываясь, что у Султана в покоях была наложница...

Тихий свет утреннего солнца, едва пробившийся через окна, мягко касался их лиц. Покои Султана, скрытые от внешнего мира, утопали в тишине, как если бы весь дворец замер в ожидании этого особенного утра. Нурхаят Хатун проснулась первой. Она лежала рядом с ним, её дыхание ровное, а лицо, даже в утренней неги, оставалось спокойным и прекрасным. Она чувствовала, как свет наполняет комнату, как тепло его тела рядом с ней становится частью её мира. И в этот момент все внешние заботы, политика и интриги, как обычно окружавшие их жизни, растворялись...

Набравшись смелости, Нурхаят сделала глубокий вдох и вошла внутрь, готовая встретить свою судьбу. В покоях Повелителя царил полумрак, смягченный мерцанием множества свечей. Аромат благовоний, сладкий и дурманящий, обволакивал ее, заставляя на мгновение забыть о волнении. Она огляделась, стараясь разглядеть хоть что-то в полумраке. Комната была обставлена с роскошью, но без излишней вычурности. На полу лежал мягкий ковер, утопая в котором, ноги казались невесомыми. Повелитель сидел на низком диване, обитом бархатом, в окружении подушек...

Утро во дворце Топкапы — это момент, когда город, погружённый в тишину, только начинает пробуждаться. В первые лучи восходящего солнца дворец словно оживает, наполняясь мягким светом и звуками, характерными только для этих древних стен. Площадь перед дворцом покрыта лёгким утренним туманом, который медленно рассеивается, обнажая величественные минареты и арки, выходящие на Босфор. На фоне этого мирного пейзажа — силуэты стражников, одетых в традиционные османские мундиры, с высокими шапками и мечами на боку...

Весенний вечер окутывал Стамбул мягкой пеленой сумерек. Небо, затянутое переливами золота и лиловой дымки, отражалось в водах Босфора, где медленно скользили лодки, отбрасывая длинные тени на гладь. Минареты, словно вытянутые к небу пальцы, терялись в теплой дымке, а с крыш доносился гортанный голос муэдзина, напоминая о приближении ночи. Город, пышущий днём суетой и шумом, будто замирал в этот час — в ожидании покоя и тайн, которые приносила ночь. В гареме же царила особая атмосфера. Просторные...

Полумрак окутывал покои Азизе Султан, словно затянутый временем занавес. Лёгкий аромат ладана наполнял воздух, тихо потрескивали паленья в камине. Она сидела у окна, обернувшись к саду, где опавшие лепестки жасмина стелились ковром по мраморным плитам. Пальцы её нежно касались перстня с рубином — подарок от него. От покойного Султана. От её возлюбленного. От отца её детей. В этот вечер, как часто бывало в последние годы, мысли уводили её вглубь прошлого. Всё начиналось с мелочи — с запаха жасмина, звука шагов в коридоре, отражения света на золоте бокала...