Хижина Рассказов

Он сделал шаг назад — просто инстинктивно, будто её крик был физическим ударом. Воздух между ними сразу похолодел. Не из-за осени — она только начиналась, тёплая, золотая… Холод был внутренним. Точечным. Между ребрами. А потом — пауза. Такая, после которой сердце начинает стучать громче, чем любые слова. Она вдруг осела плечами. Пальцы соскользнули с косяка. В глазах — страх. Не тот, что от боли. А тот, что от потери. — Можно ли остаться?.. Голос её сломался на последнем слове. И он, стоя с сумкой, с паспортом, с правом уйти… вдруг понял: она не просто спрашивает...

Осенний ветер тревожит тюль, будто пробует на прочность границы моего дома. Он — беспокойный, холодный, почти чужой. Как и ты сейчас. Лампа на прикроватной тумбочке светит тускло, лениво. Жёлтое пятно на стене дрожит — то ли от сквозняка, то ли от моих мыслей. Я держу чашку. Керамика теплая, но пальцы всё равно зябнут. Ромашка с чабрецом. Пила раньше, когда нужно было успокоиться. Сейчас — просто по привычке. Хотя нет, вру. Потому что снова тревожно. Чай пахнет детством. Но вкус у него — горький...

Я стояла перед зеркалом в ванной. Свет был тусклый — одинокая лампа над головой пульсировала, будто сердце после бега. Плитка под ногами казалась ледяной, колени слегка дрожали, как после долгой дороги. В руке — флакон шампуня. Привычный. Мятный. С легким ароматом эвкалипта, который раньше всегда казался свежим и бодрящим. Но в этот вечер запах вдруг стал чужим. Слишком ярким. Слишком... его. Он всегда знал, какой шампунь я беру. Потому что покупал его сам. Без упрёков. Просто поднимал флакон с полки в магазине и молча оплачивал, пока я крутилась рядом, выбирая бальзам или маску...

На террасе мягко потрескивали фонарики, гирлянда мерцала, будто дышала. Из кухни доносился запах горячей корицы — кто-то грел штрудель. Гости говорили негромко, будто старались не разбудить вечер. Я стоял у окна с чашкой чая, в которой ещё лениво плавал лимон. И вот — шаги. Шорох. А затем голос: — Ты у меня дома. А значит — по моим правилам. Даже если ты зять. Слова ударили не громко — глубоко. Не столько по ушам, сколько по спине. Как будто холодок прошёл между лопатками. Я сделал глоток. Не глядя на неё...

На террасе горел тёплый гирляндный свет — крупные круглые лампочки, будто фаршированные янтарём, лениво покачивались на летнем ветерке. Запах ванили и дыма от свечи смешался с пряным мясом со шпажек, доносящимся с гриля. Бело-золотой скатертью хлопал стол — накрытый, как всегда, на десяток человек. Вечер только вступал в свои права: небо стало фиолетовым, с первыми звёздами, а под ногами уже прохладнел деревянный настил. Смех раздавался чуть в стороне, где-то ближе к яблоне. Кто-то шутил, кто-то нёс бокалы, кто-то открывал бутылку — всё как обычно...