Заметки сумасшедшей филологини

Ты где? Я тут, на этой половине нашей с тобою Луны. Прием, док! База вызывает… Да док, мне плохо. Внутри свили гнездо ящерицы. Ты обещал док, что все будет в порядке. Ты обещал. Ты врал мне? Нет, спасибо док, я бросила. И ты бросай — гиблое это дело. Что? У психо тоже бывают проблемы? Я думала вы пользуетесь своими знаниями. Девушка бросила? Психо, ну, что ты паришься — вперед. Нет, не ногами, психо. Вперед по жизни. Ты хороший психо, ты деньги заколачиваешь и мозги у тебя вправленные, это у тебя заводские настройки. Что? Док, да ты сбрендил. Ну-ка, где твои кляксы, сейчас будешь смотреть и картинки угадывать. А знаешь док, я когда под анестезией была, тоже самое чувствовала. Ага, док — умиротворение. Как было? О, док, я тебе расскажу… Представь — ты совершенно голый, в лицо бьет круглая лампа, какие-то люди вокруг, бегают чегой-то, суетятся. Пытаются вену тебе нащупать. А руки твои настолько исхудали, что ни вен, ни рук не найти. Ты не понимаешь, что происходит и с тобой никто не говорит. И этот свет… Тебе когда-нибудь светили фарами в лицо? Как будто перед аварией. Здесь постоянно эти фары, как будто только тебе в глаза светят, будто тебя кто-то заказал засветить до смерти. Наконец, медсестричка вводит иголку, спрашивает что-то у анестезиолога. Он стучит пальцем по капельнице. Они все так любят. Для антуражу. Он говорит тебе что-то про лекарство, но тебе плевать. Ты начинаешь им рассказывать и не замечаешь, как отрубаешься. Ты где док? Психо! Я тут. На этой стороне луны. Я вижу красные маки док и ультрамарин, а ты? Ты здесь? Давай руку док, полетим. Я покажу тебе здешнее небо. Не хочешь неба док? Тогда смотри зеленые луга. И они тебе не нужны? Чего же ты хочешь? Ее? Зачем тебе она? Нет, док. К ней не пустят. Она не дастся. Посмотри лучше на этот закат док! Ты такого больше не увидишь нигде. А вот посмотри фламинго, а там, чуть дальше, слоны купают детенышей. Тут панды, панды на эвкалиптах. Посмотри — это Байкал. Первый снег и дети, слепившие снеговика. Эй, док! Док, стой! Мы еще не все посмотрели! Не уходи… «Просыпайся!» — слышишь ты — «Просыпайся! Это ты тут спала, а вообще-то операция шла! И перестань уже плакать, а то обратно отвезем!»

(Не) утонуть в ванной Захожу. Снимаю одежду. Трусы в стирку сразу. Что смотрите так на меня док? А, без подробностей? Не, ну, этак не получится. Смотрю чаек с мелиссой прикупили, хорошо-хорошо. Вкусно. О чем это я? Ах, да. Ванная. Ванная и я. Включаю кран, на пробу тыльной стороной ладони — холодная. Надо подождать пока стечет. Но я уже голая, залезу. Жду пока стекает, переписываюсь с елкой, на концерт зовет. А? Нет, не с деревом. Вас что Петросян укусил? Шутите плоско, жду монолог про шпингалеты из Нижнего Тагила. Что? Вы не шутник? А по-моему да. Время половина двенадцатого. Из динамиков без билета. Капли по лицу. Я всегда купаюсь в кипятке, в горячей воде, обжигающей плоть. Сажусь под душ. Он льет сверху. Закрываю глаза. Что вижу? Вас. Маяковского. Таз с водой и какую-то Ульяну. Нет, у меня нет знакомых с таким именем. Нет, я не знаю, что это могло бы значить. Вы мне скажите — вы же тут толкователь всплывающих картинок. Долго сижу. Песня на повторе. Снова и снова. В голове отголоски, сквозь капли «френды и ленты… ножка кровати искусана гением… уааа..» Хотите знать что я чувствую? Беспокойство. Как будто все твои мысли, плохие мысли, из головы перешли куда-то под левую грудь и там образовали кружок по интересам. Подумаешь! Ничего страшного. Переживем все. Но все съедает тебя изнутри. И вода уже, вовсе не вода, она твоя оболочка. Она на тебе, в тебе и с тобой. Она — это ты. А ты — она. Ты вовсе не защищен — ты в первозданном своем виде. Только она не очищает тебя от мыслей. Она заставляет тебя задуматься. Эти большие капли, что ползут по телу, и те, что бьют по голове и стекают по волосам, а еще есть такие, которые попадают на ресницы. Ты не можешь открыть глаза и очень долго сидишь под водой. Иногда открываешь рот, что бы заглотнуть ее. Твои пальцы уже сморщились, но ты не выходишь. Ты слушаешь шум воды, ты захватываешь хлорированную ртом, ты — сама вода. То о чем ты думаешь уже не так важно и отходит на второй план. Еще немного думаешь ты. Еще самую малость. Кроме воды тебя больше ничего не интересует. Вот тогда ты выключаешь песню, душ и большое махровое полотенце принимает тебя в свои объятия. Что док? Время? Ах, да. Время вышло. Всего вам. До завтра док. Спасибо за чай.

О тайном - тайно. Все перечитываю, пересматриваю и думаю - неужели, действительно, я? Я поменяла все вокруг себя и поменялась изнутри. Я перестала болью жгучей жить, а ты? Ты остался, остался в полутьме оконных рам и градиенте кремовых обоев. Ты там, ты больше не внутри. А я одна, в своей квартире, с вином и сигаретами. Курю, терплю, живу. Моя кухня снова наполнилась едким сигаретным дымом. Он курил крепкие, красные мальборо, изменяя им только с кристис, но кристис были уж слишком дорогие. Мой любимый звоночек из прошлого, я встретила его случайно, и он фактически напросился на кофе. - Одна живешь? - спросил он после пары глубоких затяжек. - Да. - Кротко ответила я, стараясь не попасться на его удочку вновь. -Я скучал, но ты ведь итак это знаешь, мой несравненный мозгоправ. - как легко он играл чувствами, моими, своими, других людей. И ведь ничего примечательного, самый обычный. Подруги ненавидели меня за него. Да я и сама себя ненавидела. Наши отношения, болезненно вырванные из контекста жизни, напоминали скорее гонки на родео, чем нормальные взрослые отношения. Кто кого переиграет, мягко говоря. - Конечно знаю. Поняла с первых ноток твоего голоса. - Он отложил сигарету и придвинулся ближе. Интимность таких моментов, мурашечность и ознобливость - все это настолько картинно, с придыханием, искусственно и в то же время истинно-страстно, настояще, миролюбиво. Он собиралася поцеловать меня, а я не могла этого позволить. Не могла я вновь проиграть ему, не сейчас, не сегодня. Рано еще сдаваться. - Прости, но тебе пора. - отрезала я каменным голосом, вставая и выворачиваясь из его цепких объятий. - Тебе. Пора. Он ушел. Молча, не прощаясь, потому что знал — встреча не последняя. В этом весь он. Сегодня пришли с курьером билеты, улетаем в Таиланд. Точнее он улетает, а я думаю.

Наладонник. Когда-то я была моложе и талантливее... «Подумаешь» — пробурчала Фрида себе под нос. — «Ишь какой умелец! Все подмечает. Пуговицы ему не блястять! Шинель ему не починена. Жук, а не барин». Фрида была статной, несколько крупноватой. Гиацинт ее волос был ее главным странным ухищрением, тараканом ее душевных терзаний. Украдкой поглядывая на барина, она размышляла о Боге и начищала чертовы пуговицы. «Вот же изувер! Поганец! Нелюдь и дикарь!» — думала Фрида. — «Убить мало, а он смотрит глазками своими голубенькими и ручонки тянет к конфеткам». «Фрида, где кофе?» — голос барина тягуч и плавен, будоражит все внутри. «Черт побери… Люблю». — подумала Фрида, а вслух ответила — «Несу. Уже несу».