Психолог Иван Лазарев, проводник в новый Мир.

В моем кабинете разбирают не только души, но и тела. Ко мне приходят с вопросами, от которых традиционная медицина отмахивается, прописывая витаминки и совет «не нервничать». Ну да, конечно. Не нервничать. Как будто это так просто. Очередной клиент, назовем его Артем, пришел с жалобой на… печень. Не на скуку в браке, не на раздражение от жены, а на конкретный, физически ощутимый орган, который, по его словам, «вышел из строя, как старый двигатель». «Доктор, – сказал он, и в его голосе звучала усталость человека, который перепробовал все диеты и таблетки. – У меня просто болит. Вся желчь, что ли, в мире скопилась»...

Он ушел, унося с собой не рецепт, а проблему, наконец-то правильно сформулированную. И я был почти уверен, что его генератор будущего потихоньку, со скрипом, но заработает

Это рассказ о том, как непрожитая боль превращается в диагноз. Не метафора, а физиология. Наше тело — свалка для эмоций, которые нам запретили чувствовать. Каждый орган — мишень. Горло — это запертый крик ребенка по имени «Заткнись». Поджелудочная — тихий бунт против унылой, несчастной жизни. Щитовидка женщины — окаменевшая обида на мужчин, комок в горле, который стал узлом...

«Ох, – она выдохнула и наконец облокотилась на спинку кресла, позволив себе расслабиться. – Это была чистой воды бабушка. Полный текст, с интонациями». Мы смотрели друг на друга, и призрак между нами таял на глазах, оставляя после себя не строгую начальницу, а уставшую, немного запутавшуюся женщину. «Значит, – подвел я итог, – проблема не в том, что ваш муж – неправильный. А в том, что вы пытаетесь его воспитывать, а не любить. Вы принесли в свою семью не свой собственный устав, а устав наследственной династии строгих женщин. Ваш муж взбунтовался не против вас, а против вашей бабушки. И, честно говоря, я его понимаю»...

Дверь моего кабинета открылась с такой торжественной серьезностью, будто за ней был не коридор с слегка потертым ковром, а врата в загробный мир. На пороге стояла она – Кристина. Не женщина, а воплощение безупречного порядка. Платье без единой складки, волосы, уложенные с точностью до миллиметра, и взгляд, который сканировал мой кабинет, мгновенно вынося вердикт: «Книги не по алфавиту. Пыль на подоконнике. Беспорядок». Она села, тщательно расправив юбку, и сложила руки на коленях. Не клиент, а главный бухгалтер перед годовой отчетностью. «Добрый день, – начала она, и ее голос звучал как указующий перст...

Я действительно… я вчера ему лекцию читала о том, как правильно носки складывать. Он просто хотел футбол посмотреть». «И кто это говорил? Вы или ваша внутренняя бабушка?»

Мало кто задумывается, но среди нас живут жены-бабушки. Это не седовласые старушки в вязаных кофтах. Это молодые, красивые женщины, в чьих глазах прячется несгибаемый авторитет их бабушек. Она не просто жена. Она — хранительница единственно верного устава жизни. Того самого, что впитан с молоком матери и отточен годами наблюдений за главной женщиной детства. Ее любовь выражается в идеально выглаженных рубашках и борще по правильному рецепту. Ее забота — в бесконечных советах, как держать ложку, как ходить, как дышать и как жить...

Провожу бесплатную диагностику. Смотрю на глубинные причины проблем в трёх ключевых сферах жизни: 1. Семейные отношения (конфликты, непонимание) 2. Финансы и бизнес (денежные блоки, развитие дела) 3. Здоровье и психосоматика (где болит и почему) Акция ограничена: с 6 по 13 сентября...

Жизнь —  театр, и у каждого своя роль. А маска — это не аксессуар, это вторая кожа. Субличность для коммуникации с миром. Костюм для выживания в социуме... Вот смотри. Ко мне обратилась женщина. Выжатая, как лимон. Работает — оператор в банке. Целый день в ушах — шипение эфира, треск клавиатуры и голоса, высохшие от злости. Руки помнят ледяной привкус пластиковой гарнитуры. Вечером она щёлкает «выход» в системе, но это ложь. Выключить-то не получается. Маска оператора так вросла в лицо, что снять её самостоятельно нет возможности...

Я дорисовал крышу. Кривую, перекошенную, но с претензией на уют. Кончик карандаша отломился со щелчком. — Вот смотрите, Элизабет. Ваш фундамент. — Я повернул блокнот к ней. — Его заливали в восемь лет. Бетон замешали на чувстве вины, добавили щебня брошенности, корявую арматуру стыда напихали. Получилось то, что получилось. Неровно. Но стоит же, черт возьми, больше двух десятков лет... Она молча созерцала на рисунок, словно разглядывая в этих кривых линиях всю свою жизнь. — Самооценка, самоценность... — я фыркнул, отложив карандаш. — Вы принесли мне красивый словарь, чтобы не говорить простыми словами...

Добрый вечер, вторая часть рассказа. Элизабет…