Истории со Вкусом

Поезд ушёл в тринадцать ноль-ноль, и на перроне сразу стало тише. Люди разбрелись по своим делам, оставив лишь редкие шаги и шелест газет на ветру. Ветер затих, и на мгновение показалось, что вокзал вымер. У старой скамейки у конца платформы сидел мужчина в тёмном пальто. Он не встал вместе со всеми, не пошёл к выходу, просто смотрел вперёд, будто ждал кого-то, а его портфель стоял у ног, словно тяжёлый якорь, не дававший ему сдвинуться. Марина заметила его ещё утром, когда пришла на вокзал пораньше, чтобы купить билет...

Дождь барабанил по жестяным навесам, дробно и монотонно, когда Лена, держа в руках пакет с хлебом и молоком, вошла в свой двор. Мокрый асфальт блестел в свете редких фонарей, а ветер то и дело шевелил ветви старых тополей, заставляя их скрипеть. Её дом выглядел, как всегда, мрачно и устало, но сегодня что-то было иначе: дверь подъезда №7, обычно закрытая на код, распахнута настежь. Изнутри тянуло сыростью и каким-то странным, тягучим теплом, словно там только что кипела жизнь и кто-то ещё оставался внутри...

В ту ночь дождь шёл без передышки. Мелкий, колючий, он стелился по мостовой, прилипал к лицу и стекал за воротник ледяными ручейками, заставляя ежиться и ускорять шаг. Андрей шагал по пустой улице, чувствуя, как капли мерно стучат по капюшону, и пытался понять, почему фонари вдруг перестали гореть — все, кроме одного. Тот, единственный, светился тусклым, но настойчивым жёлтым огнём в самом конце квартала, выхватывая из темноты узкий участок мостовой и часть старого забора. Он не помнил, чтобы в этом месте стоял дом...

Туман в ту ночь пришёл слишком рано. Ещё не стемнело, но он уже обволакивал дома и улицы, пряча их в молочной пустоте, словно скрывая целый мир за мягкой, но непробиваемой завесой. Ольга стояла у окна, держа в руках кружку с остывшим чаем, и пыталась разглядеть, где кончается её двор. Но всё за калиткой тонула в белой зыбкой стене, и чем дольше она вглядывалась, тем сильнее казалось, что туман движется, ползёт внутрь. Она жила в этом доме недавно, всего пару месяцев, и туман здесь виделся ей чем-то новым, почти красивым, будто из чужой сказки...

Ночь была слишком тихой, чтобы быть настоящей. Даже старый дом, который всегда шептал и вздыхал в темноте, теперь замер, будто прислушивался к чему-то невидимому за стенами. Анна лежала в постели, уткнувшись взглядом в потолок, и чувствовала, как в комнате сгущается что-то чужое и бесформенное. Оно не шевелило шторы, не скрипело половицами, но было здесь — рядом, в полуметре от её лица, и от этого близкого, почти ощутимого присутствия у неё по коже прошёл холод. Она медленно села, обхватив колени, и прислушалась...