МС

Удивительно, как иногда самые простые слова оказываются самыми трудными. Те, что застревают комом в горле, выламывают язык изнутри и прожигают душу, так и не становясь звуком. Эти слова нельзя прокричать на весь мир – слишком хрупкими они кажутся вне внутренней клетки сердца. И вот ты сидишь поздней ночью, когда город растворяется в беззвучии, и пишешь письмо. Не мессенджер, не голосовое, а именно письмо – длинное, может быть, неуклюжее, но единственно честное. Аркадий никогда бы не подумал, что все закончится ссорой...

Знаете, как бывает… Всё славно, всё хорошо, если бы не утро! Китайсктий болванчик Проснуться. Вот это слово — проснуться! Особенно, если ты человеком становишься только после второго кофе, а не первого. Впрочем, у меня будильников — как у паникёра-шпиона: один на телефоне (назойливый, с "птичками"), второй на планшете (“тигриный рык”), и ещё китайский классик на тумбочке с ярким зудящим «дзинь-дзинь». Казалось бы, три штуки, три попытки — игнорирую все. — Ну пожалуйста, ну еще пять минут... Секунда...

В предновогодней суете я неслась по магазину, как ураган. Ёлка, мандарины, платье с блёстками, какие-то тапочки с оленями, спотыкаясь на каждом углу о тележки и чужие пакеты. На выходе, почти родная после нескольких часов покупок охранница Снежана привычно сказала: «С наступающим!» — и я уже думала, что свободна от декабрьского безумия. Но тут, аккурат у автоматических дверей, как в сказке (или страшилке), возник… бомж. Или, как он предпочёл бы, «представитель уличной философии». Да какой там бомж...

…На мгновение Надежда застыла у порога, сжимая в пальцах платок. Свет от рассвета падал мутным квадратом на беспорядочно разложенные кисти и холсты, а в воздухе висел острый запах скипидара и чего-то необъяснимого, тревожного. — Михаил, — наконец выдохнула она, подходя медленно, осторожно переступая через книги и обрывки эскизов. Черные локоны Врубеля растрепались, а рука, сжимавшая карандаш, дрожала даже во сне, если это был сон. Он поднял голову. На бледном лице отражалась усталость, но глаза горели, как у человека, который только что стоял на краю пропасти...

А ведь прошло столько лет, но в памяти — всё до мелочей: запах травы, яркое солнце, шёпот у забора, дрожащие ладошки… Ах, если бы вы знали, как пахла весна в нашем тогдашнем дворе! Честное слово, я до сих пор, бывает, иду по улице — и вдруг где-то в воздухе отзовётся тот самый запах: молодой, дерзкой травы, чуть влажной земли — и я, будто шагнула обратно в детство. Возвращаюсь на нашу старую лавочку, под огромный, цветущий куст сирени. Да, вот там — и была наша маленькая, но такая важная «лаборатория секретиков»...