Ищу тебя

Эридан и Веста жили в доме, что стоял на самом краю города. Днём в этом доме было тепло и уютно, но по вечерам, когда они садились у камина, из кухонной вытяжки поднимался Незримый Гул. Он был негромкий, но неприятный. Он разбивал слова на мелкие кусочки, и слова, вместо того чтобы оседать в душе, просто рассыпались по полу. Веста пыталась докричаться до Эридана, объяснить, что она ни в чём не виновата, что это всё происки гадкого тролля Пружинника, живущего в каминных часах. Но он почему-то грустно опускал глаза и уходил в другую комнату...

В стекло булочной отчаянно бились дождевые капли — настоящий июльский ливень не церемонился. Ирина подошла ближе к тёплому стеклу витрины: «Батон нарезной, два ржаных, слойка с яблоком». Она уже доставала карточку, когда услышала за спиной: — Иришка? Это ты, что ли? Она обернулась — Лида. Та самая однокурсница, с которой они смеялись на парах над преподавателями, а потом разошлись: Лида — в маркетинг и марафоны желаний, Ирина — в бухгалтерию и стабильность. Лида была навеселе и говорила чуть громче, чем нужно в тесной булочной: — Не виделись сто лет! Ты вообще не меняешься...

На кухне пахло тушёной капустой и укропом. Нина стояла у плиты в домашнем халате с выцветшими ромашками и безуспешно пыталась оттереть пятно от томатной пасты с подола. За окном глухо шумел дождь, стекло запотело от пара. Игорь написал, что сегодня они задерживаются... Конечно, жена у него — начальница, график напряжённый. Нина давно привыкла, что вечер пятницы они не проводят вместе. Непростые отношения. — Мам, не жди. Мы поужинаем дома, Лена устала, — в который раз звучал голос в телефоне. Нина молча положила телефон на стол...

Котлеты остывали на сковородке. Александра включила вытяжку, потом выключила. Слишком громко. Тишина, оказывается, тоже шумит, но по-своему — глухо, как под водой. Она положила себе в тарелку одну котлету, нарезала солёный огурец, налила кефира в кружку. Села. Нож задевал вилку, и в этой мелочи было что-то раздражающее. На диване лежал плед. Он пах одеколоном, тем самым, которым пользовался Павел. Она всё никак не могла выбросить его — «случайно забытый». Как будто надеялась, что он вернётся. Хотя...

Алёна Викторовна положила перед Натальей папку. Не толстую, но плотную, с потрёпанными уголками. На обложке — никаких надписей, только цифра «7», написанная синей ручкой. — Я собирала эти данные три недели, — сказала психолог, откидываясь в кресле. — Не как доказательство. Как диагноз. Наталья медленно открыла папку. Листы были испещрены жёлтыми маркерными пометками. Алёна Викторовна методично выделила даты, темы, даже время ответов. — Вот все его сообщения за год. Видите закономерность? Наталья пробежалась глазами по столбцам...