Рассказы Романа Чеботарева

1. По телевизору шла трансляция детского чемпионата по армейскому рукопашному бою. Два пятиклассника в шлемах и перчатках сначала раздергивали друг друга, затем второй оппонент выкинул руку вперед, попав противнику в челюсть. Тут же он сделал проход в ноги и на татами завязалась борьба. Подобно двум змеям в белых кимоно они пытались душить друг друга. В результате тот, кто пропустил в челюсть выбрал момент, и сделал красивый болевой прием на локоть, тем самым выиграв схватку...

Грузовой автомобиль, привезший нас, мирно покинул территорию воинской части. Мы испуганно остались стоять на плацу, и озирались по сторонам. Бросился в глаза бетонный монумент, расположенный у фасада главного четырехэтажного здания. Он представлял из себя десятиметрового солдата в шинели, поднявшего над головой «пистолет-пулемет системы Шпагина». Его мужественное лицо выражало готовность «идти до конца». Глаза его выражали ярость к врагу, а рот был приоткрыт в призывном кличе «не отступать, и не сдаваться»...

Ночью я ворочался с боку на бок и часто просыпался. В голову лезло слишком много мыслей, чтобы это позволило мне спать сном младенца. Собственно говоря, сопящие, бормочущие, и даже иногда пукающие звуки отвлекали от состояния воссоединения с царством Морфея. Всю ночь в коридоре смеялись «дедушки». Носились как кони, и звуки их сапог гулким эхом отзывались в темном пространстве временной казармы, в которой мы все находились. Вот это служба у них, - думал я. Следи за новенькими, заставляй их делать свою работу, жри от пуза нормальную еду, ходи в город, ну в общем местечко весьма блатное...

- Меняется мир, меняется! – Разгоряченный дядя Сережа вновь разливал очередную бутылку «Бэннистера». – У нас предпоследний год тура. Мы восемь лет назад, в девяносто пятом, почти за дарма его купили. Испания это конечно-же рай, но сейчас там заметно подорожало. - Ну вот и отдохните с нами! – Мама поспешила поддержать друга семьи. – Дети вместе пообщаются, да и мы заодно с Ларисой. Что она с тобой не приехала? - Теще помогает. Да и следит чтобы Санек готовился. Не переживай Оль. Приедем. Я сказал, а мое слово цену имеет...

Прошло порядка двух часов с начала застолья. Тема пистолета утонула в обсуждениях совместного отдыха на Волге предстоящего нашим семьям. Воспользовавшись этим, я позвонил на домашний телефон своему лучшему другу, жившему в соседнем подъезде. Договорившись о том, что он будет ждать меня во дворе через пять минут, я переоделся в спортивные штаны. Отправив в стирку свои испачканные джинсы я на минуту остановился посреди комнаты, вспомнив о своем новом оружии. – «Брать его с собой или нет?» - Думал я...

Середина беспечного мая. Высоченные тополя шумят своими кронами в бескрайнем иссиня-голубом небе. Кирпичные и панельные стены домов прогреты ярким, нежным солнцем. В воздухе висит терпкое марево, наполненное запахами земли, пустившей из себя новую жизнь, воплощенную в цветы, зеленую траву и листья. Высоко кружат ласточки и стрижи. Маленькими черными точками носятся они по небесному куполу, поют свои песни. В тени дворов пятиэтажек пахнет обедом. Редкий голос из окна зовет домой своего ребенка, нагулявшего аппетит и ожидающего приближения летних каникул...

Баргузин остановился рядом с огромными воротами, ведущими в армейскую жизнь. На них была изображена огненная звезда, делимая на две части всякий раз, когда какой-либо из автомобилей выезжал, или наоборот вкатывался на территорию областного военкомата. Рядом с воротами находился контрольно-пропускной пункт, к которому мы направились вместе с братьями Савельевыми. Их общение не вызывало позитивного настроя. Напротив, эти два молодых человека готовились к долгой и беспощадной драке с себе подобными товарищами, уже проходящими службу по призыву...

- Вставай сынок. Давай Роберт, поднимайся пожалуйста. Надо успеть позавтракать! – Сквозь похмельный сон я слышал голос мамы. Она потеребила меня за плечо, пройдя в сторону кухни. В комнате было солнечно, тепло и немного душно из-за двух пледов которыми я укрывался, не взирая на времена года. Понедельник, двадцать четвертое мая. Свежий ветерок доносил запах цветов с клумбы под балконом. Присев на кровати, я обхватил руками голову: «Боже мой… В армию. Сегодня я еду в армию!» – Думалось мне. Прошлепав в кухню, я встретил там маму, накрывающую на стол...

Прошел месяц… Костер пестрел буйством огненных красок. Искры, летящие в разные стороны, яркими мухами резали подступающую темноту. Мусор, смешанный с сухими ветками, горел отразившись в зрачках детей скучковавшихся у огня. Сухие листья быстро сгорали, однако новые охапки в миг уравнивали счеты. Аэрозольный флакон в облупившейся серой краске, изображающий женщину с пышными волосами под воздействием огня издал мощный свист, подпрыгнув в воздух; искры сопроводили его фейерверком. Деревья трепетали голыми ветвями послушно отдаваясь ноябрьским ветрам...

- Пустите меня! Я отцу расскажу! – Ванек из последних сил старался выклянчить свое освобождение. - Молчи гаденыш! – Парировал мужик. – Поздно пить Боржоми. Вы сами виноваты. Одному башку разбил, второму, третьего в подвале держал… А теперь я знаю что делать! Волоча несчастных детей вдоль узких темных проходов, мужчина поочередно толкал каждого из них, стараясь как можно сильнее ударить парней о железные препятствия. - Дядя не надо! – Денис попытался вырваться, но получил удар по ногам и рухнул...

Вплотную приблизившись к родному дому, он увидел Поросятникова, прижавшегося к отдельно стоящему синему гаражу, в котором каждую осень приезжие торговцы из области хранили арбузы, дыни и овощи. Одноклассник жестом поманил Роба к себе, попутно корча гримасу боли, будто кто-то невидимый бил его ремнем по пятой точке. - Шшшшш… - Прошипел Денис, прижимая палец к губам, и схватив товарища за воротник, заставил так же, как и он, слиться с холодной стеной гаражного бокса. - Вы чего? – Справедливо, но...

Как только детвора зашла во двор, и готова была разбрестись по домам, их взору предстала интереснейшая картина. Демский, вернувшись с гаражей, о чем-то разговаривал с темноволосым худым мальчиком, тасующим в руках колоду фишек, честно выигранных им у других ребят, либо приобретенных на карманные деньги у базарного торговца. Этого парня звали Романом. Дети называли его просто- Медведев. Он жил в том же общежитии, что и Демский с Поросятниковым. Его особо не жаловали, и не приглашали с собой, как и Антона...