Наташкины рассказы

Я всё ещё помню, как пахла та квартира в день, когда он вручил мне ключи. Новым паркетом и шторами из IKEA. Ещё — чем-то ванильным, сладковатым, что мешалось с ароматом его кожи, когда он стоял за моей спиной и шептал: — Ну что, хозяйка, нравится? Я кивнула. Тогда я всегда кивала. Потому что он был хорошим. Потому что он меня любил. Потому что я сама не знала, что чувствую — и не хотела в этом копаться. Звали его Гриша. Григорий Валерьевич, если быть точнее. 38 лет. Разведён, детей нет. Он бизнесмен, уставший от одиночества...

Когда Саша появился в её жизни, Лена подумала: наконец повезло. Он не был типичным «плохим парнем». Он не давил, не исчезал, не проверял. С ним было легко говорить, он открыто интересовался её делами, мог слушать. Не стремился впечатлить. Он сказал: — Мне нравятся сильные женщины, независимые, которые сами по себе. И Лена кивнула. Это как будто было про неё. У неё был свой бизнес: маленький цветочный магазин, открытый после десяти лет офисной гонки. Своя съёмная квартира, две подруги, две кошки и усталость от отношений, где приходилось себя «ужимать», «прощать» и «объяснять, почему я такая»...

Алла и Сергей познакомились на курсах по психологии. Там всё и началось — с разговоров о «детских травмах», «ценности честности» и «мужской ответственности». Сергей был обаятельный, внимательный, умный. Умел слушать. Умел задавать вопросы. Казался… интересным. — Я раньше был токсичным, — честно признавался он. — Но сейчас работаю над собой. Я понимаю, что отношения — это зона роста. Главное — осознанность. Алла слушала и кивала. После двух болезненных расставаний ей казалось, что вот, наконец, человек, который знает, где у него болит...

Когда Аня познакомилась с Богданом, она подумала: «Вот он — настоящий мужчина, добрый, отзывчивый, не расчётливый и не пошлый». Он говорил красиво. Смыслами, цитатами, метафорами. Говорил о миссии, духовном пробуждении, предназначении мужчины. Говорил о том, как важно быть сильным внутри, а не просто “с кошельком и айфоном”. — Я не корпоративный раб, — говорил он. — Я в поиске. Я развиваюсь. Я изучаю мир. Деньги? Это всё пыль. Женщина рядом со мной — та, кто поймёт мою глубину. Аня слушала и, как ни странно, кивала...

Маша познакомилась с Игорем в приложении для знакомств. Он сразу показался ей… странным. Не хам, не мачо. Вежливый, аккуратный, с длинными сообщениями, без смайлов. Только в каждом слове чувствовалась какая-то отстранённость. Как будто он общался по заранее составленному скрипту. — Я ищу женщину для серьёзных отношений, — писал он. — Мне 37, устал от несерьёзных. Не хочу больше тратить время на пустых. Ты, надеюсь, не одна из них. Маша тогда подумала: «Ну хоть не прислал фото машины и не задал вопрос “кем работаешь?” "сколько получаешь?" в первом сообщении...

Когда Марина набрала 15 килограммов, она знала об этом без весов. Джинсы стали предательски впиваться в бёдра, футболки — сидеть иначе, зеркало — будто занижало самооценку вместе с отражением. Она не заметила, как это произошло. Новая работа, полный рабочий день, ночные перекусы, постоянный стресс и сон по 4 часа. Сначала она говорила себе: "Потом займусь собой. Главное — выжить." Потом — не наступало. А Вадим всё чаще смотрел на неё иначе. Не прямо, а вскользь. Как будто не говорил, но всё говорил...

Я всегда считал себя человеком разумным. Аналитиком, способным трезво оценивать ситуацию и принимать взвешенные решения. Моя жена, Марина, была воплощением стабильности: заботливая, преданная, сдержанная. Она умела поддержать в трудную минуту, но...в какой-то момент мне стало казаться, что брак стал пресным. Редкие моменты близости, жена постоянно уставшая. Возможно, мне не хватало страсти, огня, искры, и тогда я начал сравнивать жену с другими женщинами. В кафе, где я часто обедал, работала официантка по имени Лена...

«Я не женат, потому что все женщины меркантильны» — с этих слов Саша начинал любое обсуждение отношений, даже если его никто об этом не спрашивал. Он мог обсуждать пробки, цены на бензин или пельмени в “Магните”, но всё равно через пять минут разговор неизбежно сворачивал в одно и то же русло: — Сейчас женщинам только одно нужно: чтобы у тебя машина, квартира, зарплата под 200 тысяч. А ты им — чувства, заботу, настоящую любовь… А им нужны — шмотки, отпуска и чтоб "не хуже, чем у Маши". Он говорил это с таким надрывом, будто только что отбился от толпы кредитных менеджеров в образе невест...

Всё началось с обычной пятницы. Обычной — до жути. Работа, пробки, столбик уведомлений в телефоне, и внутреннее чувство: "Ну сколько можно жить по кругу?" Я был выжат. Как и каждый конец недели. Дома ждала жена с обычной усталостью на лице и просьбой: «Помоги с сыном, я весь день одна». Я кивнул. Да, конечно. Сейчас — просто отдохну и помогу. А через час написал Лёха: — В бар пойдём? Сегодня живая музыка. Я сначала отказался. Но потом сказал себе: один вечер. Всего один. Я же должен иногда радоваться жизни...

— Я с ней не живу. Мы просто соседи. Всё держится только ради ребёнка. Я слышала эту фразу раз двадцать. И каждый раз верила. Роман начался невинно — на работе. Общее дело, бесконечные совещания, кофе «на ходу», случайные улыбки. Он был старше, уверенный, с хрипотцой в голосе и тонким ароматом табака на пальто. Женщинам такие всегда нравятся. Мне — особенно. Я долгое время жила в режиме «сама справлюсь»: работа, быт, съёмная квартира, никакой стабильности. А он — будто каменная стена. Умный, сильный, мягкий в мелочах и твёрдый в решениях...

Я никогда не думал, что окажусь в такой ситуации. Семья, дети, стабильность — всё это казалось незыблемым. Не то чтобы у нас с Олей было всё идеально: ссоры случались, быт, рутина, усталость, недосказанности. Но в целом — нормальная семья. Уют, порядок, дети одеты, накормлены, уроки сделаны. Оля держала дом, как крепость, я зарабатывал. Так мы жили почти 12 лет. И всё бы шло своим чередом, если бы не командировка. Обычная поездка на два дня в Казань. Презентация, партнёрские переговоры и банкет...

— Ты ведь понимаешь, что я не могу просто уйти? — сказал он, стоя у окна с бокалом вина. Вечерний свет падал на его лицо, делая его почти незнакомым. Его голос был низкий, спокойный, почти ласковый — как всегда, когда он собирался ранить меня, но делал это с мягкостью, чтобы боль была почти незаметной, но глубокой. Я молчала. Сидела на краю дивана, сжимая в руках подушку. Мы были в квартире, которую он снял "для встреч". Никто нас здесь не знал, и всё казалось почти настоящим. Почти — это как жить во сне: всё вроде бы настоящее, но стоит дотронуться — и исчезает...