Виталий Орлов

Была вторая половина жаркого дня, когда королева, в сопровождении Гогона, Флоренция-летописца, поэта Венанция Фортуната и меня, прогуливалась в тени аркады. В те времена возле собора росло много полудиких роз. Целые заросли кустов, выше человеческого роста. Некоторые уже отцветали и усеивали лепестками камни дорожки. Огромные липы окружали площадь и тоже давали желанную тень. В струе источника, задекорированного под фонтан, плескалась девушка, подставляя плечи и руки ледяной воде. Услышав наши голоса, она обернулась...

Король Сигиберт любил свою жену. У него было семь мачех и лишь одна из них, святая Родегунда, оказалась приличной женщиной. Поэтому он и невесту хотел, похожую на Родегунду, - умную, королевского рода. И, желательно, красивую. Такую и привез ему Гогон из Лузитании (нынешней Испании) - дочку короля вестготов. Имя ее было - Бруна. В Австразии она назвалась Брунгильдой, взяв имя легендарной валькирии. Ведь «Бруна», в переводе, всего лишь - «брюнетка». Или – «смуглянка». А Брунгильда (или, на скандинавский манер, – Брунхильд) – непобедимая воительница из саги о Нибелунгах...

Вошел священник. Несмотря на праздничное имя, - Пасхалий, - он выглядел довольно мрачным. Загорелый, худой, в рясе из грубой материи. Вместо ремня препоясан пеньковой веревкой. - Венчать не буду, - сказал он, когда Элфрид изложила свою просьбу. – Вы бы хоть шарфом прикрылись, фрайин. - Отчего же вы отказываете мне в христианском браке? - спросила Элфи, накидывая на плечи платок. - Я вашего жениха не знаю, - сказал Пасхалий, косясь на меня. - А если он еретик? - Он алеман. - Тем более. Среди них, вообще, крещеных мало...

Пять утра, лето и отпуск. Моя пятиэтажка - возле санатория. Я пролез в дыру забора и побежал по главной аллее. Дальше, уже не парк, а лес. Папоротники, ландыши и двухсотлетние сосны. В глубине есть пара скамеек, друг против друга. Я повалился на одну из них, натянул на голову капюшон ветровки. Вечером пытался читать книгу - «Степной волк». Там герой встречается с женщиной, которую, скорее всего, сам и придумал. На другую скамейку села девица, одетая более чем странно. Даже не заметил, как она появилась...

В Неделю цветоносную, шли Крестным ходом в Кремль. Рядом с Государем, - Языков и Лихачев, люди новые и незнатные. Богомольцы на Красной площади, стояли пристойно. Стрельцам, почти не приходилось их сдерживать. Царь подпевал хору, радовался погожему дню. Любовался, как плывут в апрельском небе хоругви. В руке нес пальмовую ветвь, Настоящую, из оранжереи. Ни с того ни с сего, стал замедлять шаг. Остановился. - Кто сия девица? – услышал Языков. Постельничий смутился. Молодого Государя, раньше, такие дела не интересовали...

На вокзале города Александрова большинство пассажиров собралось в зале ожидания. Шел дождь. Деваться им, все равно, было некуда. - У нас, в Кольчугинском районе, инопланетяне - людей забирают, - сказал аккуратно одетый мужчина, лет пятидесяти. Он встал, чтобы мы могли его рассмотреть. - Могу рассказать, если интересно. Меня, сегодня, - на совсем заберут. Пассажиры притихли. Голос рассказчик, имел звучный. – Неделю назад, ночью, выхожу из дома. Покурить, – продолжил мужчина, ободренный вниманием. - Захожу за сарай...

«Отцы наши, не хотели принимать в молчании благодать вечернего света, но тотчас, как он наступал, приносили благодарение». Свт. Василий Великий - «Нет, я не буду знаменита. Меня не увенчает слава. Я - как на сан архимандрита На это не имею права». - Ты написала? - Одоевцева. Мама Славика была поэтессой. Точнее, - поэтом. Когда-то, ее печатали в толстых журналах. Слегка пожелтевшие, они стояли на полках. Потом, печатать перестали, потому что редакторы бездари и завистники. Мама сдавала свою «однушку»...