За гранью реальности. Мистические истории.

Армейская служба осталась позади, суровая и понятная, с ее уставом и распорядком. А впереди была жизнь, серая и неопределенная. Друзья разъехались, кто куда, а я вернулся в свой городок и не знал, за что зацепиться. Мысли путались, будущее виделось сплошным туманом. И вот, как часто бывает, судьбу подсказал случай. Вернее, знакомый отца, дядька Миша, прошедший и тайгу, и северы. —В леспромхозе руки нужны, — сказал он как-то за чаем, глядя на меня оценивающе. — Техника есть, импортная. Форвардеры...

Июнь 1977-го выдался на редкость душным. Воздух в палате родильного дома был густым и тяжелым, пахло лекарствами и стерильной белизной. Я лежала, уставившись в потолок, и пыталась поймать ритм своего дыхания, но тело отказывалось слушаться, вымотанное долгими и мучительными схватками. Внутри все было вывернуто наизнанку, опустошено до дна. Роды начались внезапно, на два месяца раньше срока. Все пошло наперекосяк с самых первых минут. Помню оглушающую боль, крики, которые я не узнавала как свои собственные, и суетливые тени медиков над собой...

Привет,друзья! Хочу рассказать вам одну не очень веселую историю. Еще в мае этот канал попал под бан Дзена. Алгоритмы — штука суровая, и, к сожалению, «вылечить» аккаунт так и не получилось, как я ни старалась. Были мысли махнуть рукой и сосредоточиться только на Telegram. Но я часто вспоминала ваши комментарии и понимала, что для кого-то из вас Дзен — это удобно и привычно...

Она приходила всегда под утро, в тот самый час, когда ночь уже почти сдаётся, но утро ещё не осмелился вступить в свои права. В этом тонком, призрачном промежутке и появлялась она. Молчаливая, недвижимая, застывшая в ногах кровати, как изваяние скорби. Ничего не делала, не произносила ни звука. Просто стояла и смотрела. Своими огромными, бездонными, серыми глазами, полными неизбывной печали, она смотрела в самую душу, будто вынуть её оттуда хотела, разглядеть и предъявить ей все её чёрные пятна...

Первый звук моего детства, который я помню до сих пор, — это не мамина колыбельная и не звук детской погремушки. Это был оглушительный грохот, доносящийся из-за стены, следом — дикий крик и звон бьющегося стекла. Я вжалась в подушку, не понимая, что происходит. Так я в шесть лет познакомилась с семьей своих новых соседей. Наши семьи въехали в этот хрущевский пятиэтажный дом почти одновременно. Димке, сыну соседей, на тот момент было уже десять, а мне только-только исполнилось шесть. Он казался мне почти взрослым, высоким и нескладным пауком...

Иркутск, 1983 год. Осень в тот год стояла промозглая и ранняя. Желтые фонари на улицах отражались в лужах, похожих на осколки темного стекла. Моя жизнь в те дни напоминала такой же осколок — острый, холодный и готовый рассыпаться. Все началось с мелочей. Муж стал задерживаться после работы, часто «на совещаниях», которых раньше не было. От него пахло чужими духами, приторными и сладкими, и перегаром, который он небрежно пытался зажевать. Я верила ему, ведь замуж вышла почти девочкой, чистой и наивной...

«Лесь, а тебе не кажется, что это уже перебор?» - спросила Верочка, как только Мишка вышел на улицу покурить. «Что ты хочешь сказать?» - нервно отозвалась я, вертя на пальце кольцо, подаренное женихом на помолвку.  Подруга с тревогой поглядывала на дверь, в которую вышел мой будущий муж: «Он контролирует каждый твой шаг! Зачем в женскую консультацию с тобой тащиться? Помяни мое слово: поженитесь - и он запрет тебя на кухне», - не унималась Верочка. Она бы и дальше продолжала меня обрабатывать, но тут медсестра выглянула из кабинета и пригласила войти...

У нас с Леной была плохая, в общем-то, глупая привычка — не закрывать за собой входную дверь на ключ. Возвращаешься вечером с работы, руки заняты пакетами, заносишь всё в прихожую, а потом банально лень вернуться, повернуть ключ и щёлкнуть замком. Казалось, что наш типовой панельный дом — это такой большой улей, где все свои, и ничего страшного не случится. Утром же неизменно начинались разборки. —Опять дверь не заперта! — констатировал я, собираясь на работу. —А кто последний заходил? — тут же оборонялась Лена...

Я была маленькая , лет 10. Днем после школы решила вздремнуть. Мне приснился мой дедушка, он очень был довольный и счастливый , сидел забивал в трубку табак, свою любимую вонючую приму, выпотрошенную из бумаги. Я спросила у него как твои дела ,дедуль. Он. Сказал что теперь у него ничего не болит и так хорошо, бабка не орет на него больше. Вечером этого же дня мама сказала что дед пошел днем спать и умер во сне. У дедушки был рак легких 4 стадии и все знал что рано или поздно это случится. Но умер он остановки сердца с улыбкой на лице...

Тень над зоомагазином: почему животные боялись новую сотрудницу? До её прихода всё было спокойно. Коллеги называли наш магазин «районным зоопарком». Но с появлением Надежды питомцы стали гибнуть один за другим. Камеры ничего не фиксировали, ветеринары разводили руками. А ответ, возможно, лежал в её старой детской мечте… Помню, как солнечный луч падал на высокий аквариум, превращая воду в жидкое золото, в котором плавали рубиновые вуалехвосты. Воздух был густым и звучным — щебет попугаев переплетался с мерным жужжанием вентиляции, а из-под потолка доносилось воркование голубей...

Восьмидесятые. Мне довелось тогда, года этак с 1984-го, работать кино-радиомехаником во Дворце культуры. Место было тихое, бомонд районный тут по вечерам в кружках собирался, а днем — почти пусто. Коллектив у нас был небольшой, в основном женский. Из мужчин — я, художник Славик, мой ровесник, и плотник дядя Лёша, мужик на пенсию заглядывающий. Столярка его находилась в подвальном крыле, и попасть туда можно было через длинный, слабо освещенный коридор. Воздух там был особенный — густая смесь запахов сосновой стружки, олифы и чего-то еще, острого и мужественного...

Мир раскололся пополам в тот январский день. С одной стороны трещал мороз за окном, искрясь на солнце, с другой — в нашей маленькой квартире воцарилась тишина. Такая густая и тяжелая, что, казалось, можно было потрогать рукой. Тишина, которую оставила после себя бабушка. Мы только-только встретили Новый год. На елке все еще висела последняя конфета, которую она не успела снять. На столе стоял недоеденный ее любимый салат «Оливье». А на кресле у окна лежала ее незаконченная вышивка — белоснежный лебедь, у которого осталось вышить только одно крыло...