За гранью реальности.

Вечер пятницы выдался на удивление тихим. За окном медленно падал мягкий декабрьский снег, превращая двор в черно-белую открытку. В нашей маленькой кухне пахло корицей и яблочным пирогом, который я пекла, пока Маша делала уроки...

Тот вечер ничем не отличался от десятков других. Паста с томатным соусом, легкий салат, запах свежего хлеба. Я, Алиса, налила мужу Ивану минералки, себе — стакан воды. За столом царило привычное, почти уютное молчание, которое мы уже научились называть спокойствием...

Аромат жареного картофеля с луком и курицей витал на кухне, смешиваясь с усталостью, которая тяжелым грузом лежала на плечах Анны. Пятый день подряд она задерживалась на работе, и сейчас единственным ее желанием было тихо поужинать и завалиться спать...

Тихий вечер в нашей московской квартире был почти идеальным. Я допивала чай, глядя на первые засветившиеся в сумерках окна напротив. Сергей работал за ноутбуком в кабинете. Покой. И его нарушила вибрация телефона, заскользившего по стеклянной столешнице...

Последние пять минут уходящего года Анна провела, оттирая пригоревшую к дну противника картошку. Вместо боя курантов слушала шипение масла и нервный смех из гостиной, где Дмитрий смотрел телевизор. Не было ни платья, ни бокала шампанского...

Луч солнца, теплый и бархатный, лежал на столе, выхватывая из белоснежной скатерти золотые нити. В воздухе витал сладкий запах свежих круассанов и кофе с корицей. Пять лет. Ровно пять лет с того утра, когда они, смеющиеся и сонные, расписались в загсе, а потом ели пирог с яблоками у Алины на кухне...

В наше село приехала на жительство новая семья: бабка с внучкой. Спустя некоторое время люди заговорили о том, что бабка эта – колдунья, но рассказ мой не о ней, а о внучке. Дело было в начале сентября...

Последний день уходящего года тянулся бесконечно. За окном офиса уже давно стемнело, зажигаясь тысячами холодных огоньков, но здесь, в открытом пространстве, царила нервная, лихорадочная тишина, нарушаемая лишь стуком клавиатур и приглушенными разговорами по телефону...

Вечер пятницы обычно пах свежей выпечкой, покоем и планами на выходные. Алина расставила тарелки с пирогом, еще раз проверила, хватает ли чая в заварочном чайнике. Игорь должен был вот-вот вернуться с работы...

Аромат яблочного пирога, смешиваясь с запахом восковых свечей, плыл по квартире, создавая идеальную, выстраданную после рабочего дня иллюзию уюта. Алина вытерла руки о полотенце, еще раз проверила накрытый на троих стол. Дети, наконец, уснули после долгого чтения. Обычный четверг. Почти. Игорь задерживался. Он с утра сказал, что заедет на заправку и, может, в магазин. Сообщений не было. Алина приглушила свет, села на диван, ловя знакомый скрип лифта за стеной. Время растянулось. Вместо скрипа лифта в тишине резко прозвучал звонок в дверь...

Тот вечер запомнился мне звуком колёс чемодана, скребущих по стыку плитки в прихожей. Не мягкий стук, а именно настойчивый, металлический скрежет. Как будто царапали не пол, а что-то внутри меня. Я стояла в дверях гостиной и смотрела, как мой муж Максим, кряхтя, втаскивал второй огромный чемодан в клетку, видавший виды. Первый уже стоял посреди прихожей, занимая всё свободное пространство. — Мам, да ты что, везешь на месяц-то! — с натянутой улыбкой сказал Максим, отдуваясь. Из-за его спины появилась Валентина Петровна...

Последняя коробка с книгами была наконец-то распакована. Алина откинулась на спинку нового дивана, закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В воздухе еще витали запахи свежей краски и древесины, но уже чувствовалось — это их запах. Запах дома. Их с Максимом крепости, которую они штурмовали три долгих года, откладывая с каждой зарплаты, считая каждую копейку. Двушка на окраине города, ипотека на двадцать лет — но своя. Своя тихая гавань после жизни в съемной клетушке у вечно недовольной старушки-хозяйки...