Общая тетрадь

Лена проучилась во вспомогательной школе два года. Можно было подумать, что мечтательная шелуха слетела с неё. Она заставляла мать обивать пороги школы, ходить в РОНО. Сама караулила несговорчивую директрису, уговаривая чуть не на коленях принять её обратно в школу. Наконец, неприступная крепость пала, и первого сентября Лена, затаив дыхание, переступила желанный порог. Закончила она без троек, выучилась в непрестижном техникуме и вышла замуж за своего ровесника. Парень служил в воинской части, расположенной в городе, был контрактником...

Маруся сидела в кабинете директора, опустив глаза. - Я не знаю, как так получилось, - оправдывалась она. - Лена занимается каждый день. Она много времени проводит за учебниками. Я не знаю, - закончила Маруся, пожав плечами. Равнодушное лицо директрисы было спокойным, как сентябрьская гладь озера. - Вы должны понимать, что это недопустимо, - низкий, слегка гнусавый голос не добавлял старой деве в пиджаке мужского покроя очарования. - Если Вы срочно не примете меры, то их примем мы. - Конечно, я поговорю с дочерью, - руки, лежащие на коленях, показались Марусе тяжёлыми, словно пара кирпичей...

- Это Лев Андреевич, -не глядя на мужа, сообщила Маруся. - И чего это он с утра пораньше к тебе припёрся? - мужчина насупился, сунул руки в карманы и пошёл по тротуару, не оглядываясь. - Данила, - попыталась остановить его жена, но он лишь пренебрежительно отмахнулся кистью руки, напомнив Марусе покойного свёкра с его нелюдимым характером. Она поправила тёплый шарф на шее, и подошла к машине. Лев Андреевич открыл дверь изнутри и с ожиданием смотрел на Марусю. Она же, вопреки ему, подошла к водительской двери и остановилась, высоко подняв подбородок...

Шаги Лены по хрустящему снегу отдавались резью в её голове. Рука отца давила на плечи, будто тяжёлая конечность бездушного каменного изваяния. - Матери не говори, - заклинал Данила. - Это в первый и последний раз. Ну, ошибся я, с кем не бывает. Ты же видела, она какая... Девушка сбросила его руку со своего плеча и остановилась. Она повернулась к отцу, чтобы пристально посмотреть в его глаза. - Ещё слово, и я не знаю, что сделаю. Пап, просто молчи, пожалуйста. *** Кирюшки, как и в любой другой вечер, не было дома...

Данила снова был счастлив. Он чувствовал себя молодым, весёлым, свободным. А самое главное - любимым. Его Аделина, с мягкими, как пух новорожденного кролика, волосами, ничего не требовала. Рада была ему искренней детской радостью. Обнимала, прижимаясь всем телом, от чего мужчине передавался её жар и вставали дыбом волоски на его руках. Она смеялась и дурачилась в постели, часто забываясь и переводя игривое сопротивление в отчаянную, почти настоящую, драку. От этого Данила напрочь терял голову. Живое,...