Белкины орешки

Павел, Ниночка и Мария. Свадьбу Павел и Мария сыграли скромно, средств шиковать не было. Молодые обвенчались и по новым, советским законам, 22 мая 1937 года зарегистрировали свой брак в ЗАГСе. Не знаю, верить в деревенские приметы или нет, но старики говаривали – играть свадьбу в мае – всю жизнь мается будешь. А жизнь у молодых и вправду сложилась непростая. Павел привёл Марию в свою саманную избу, к матери. Мать, Мария Антоновна, Павел, его жена Мария, братья Василий, Михаил, Дмитрий, сестра Татьяна – все в одной комнатёнке...

Первенец Марии Антоновны и Прокофия Сергеевича, Павел (27.02.1915 г.р.), выбрал себе невесту, Машу Шивцову. Красавица! Глаза – что озёра бездонные, в которых синь неба отражается – чистые и светлые, как все её помыслы. Ласковая, выдержанная, аккуратная, скромная, с огоньком. Марии Антоновне она сразу понравилась, прямо к душе пришлась. И имя у них одно с ней – Мария, Маня. Отчество красивое – Константиновна. А фамилия – так почти родная – Шивцова, как девичья у мамы, Прасковьи Васильевны, и свекрови, Татьяны Романовны...

Как Мария Антоновна все беды и невзгоды переносила? Откуда черпала силы? Я думаю, что от Бога, от праведной своей жизни и веры, которую впитала с молоком матери, от семьи, где голос друг на друга не повышали, а родителей почитали, как наместников Бога на этой грешной земле. Со смирением и согласием – Господь посылает испытания по силам твоим. Так и жила. Время шло, дети подрастали, младшие пошли в школу, в деревне поутихло немного. Про «классовую борьбу» и «врагов народа» хоть и не забыли, но страсти понемногу улеглись...

Кое-как перезимовали Мария с детьми в чужой бане. Всё ж теплее, чем в погребе. Немногочисленные, оставшиеся после конфискации припасы из погреба – картошка, морковь, свёкла, соленья – худо-бедно помогли не умереть с голода. Зиму «протянули». Арестованных Прокофия и Порфирия продержали в Саракташе пару месяцев (пока велись допросы и оформлялись следственные документы) в каком-то ветхом, неприспособленном для содержания людей сарае с наскоро приделанной вместо окон решёткой. Старшие ребятишки Марии и Прокофия бегали в Саракташ, за несколько километров от Черкасс, чтобы повидать отца...

Как только начались конфликты в Черкассах промеж казаками (одни – за старую власть и порядок, другие – за новую), дошло до вооружённых столкновений, да тут ещё слухи пошли о том, что новая власть с казаками не церемонится – кого расстреливают, кого в ссылку отправляют. Смекнули Азарьевы, что их семья в стороне от репрессий не окажется. И в найм работников они берут, потому как детей малых много и сами не справляются (едоков много, а работники ещё не подросли), и хозяйство крепкое, и урядники в их роду есть, и священники, и казаки, воевавшие и присягавшие царской власти...

В 1930 году арестовали Сергея Ивановича с младшими сыновьями, Алексеем (1901 г.р.) и Петром (1903 г.р.). Петра отправили в ссылку в Сибирь, а отца с Алексеем и семьёй – в Коми АССР, в поселок Усть-Коин. Петр, совсем ещё молодой парень, семьи не имел, а Алексей, к тому времени, семьёй обзавелся – двое детей, Анастасия и Николай, да жена, Пелагея Прохоровна, беременная третьим ребёнком. Пелагея Прохоровна, урождённая Шивцова – старшая дочь Прохора Васильевича Шивцова – женщина статная, красивая, полная достоинства...

Приданое за Марией Сотниковы дали хорошее. Так и сосватали семнадцатилетних Марию Сотникову и Прокофия Азарьева; не посмотрели, родственники и что жених на голову ниже невесты. Главное, чтоб деньги – к деньгам. Абы за кого с таким приданым дочь не отдадут. Тогда женили рано. Да и Мария внешне выглядела старше своих лет, хоть и было ей неполных восемнадцать, а на вид – так все двадцать: высокая, ширококостная, «выглядом» – вся в отца. Марии Прокофий не понравился, но куда ж против воли батюшки попрёшь?...

Рассказав про детей Сотниковых, я почти ничего не сказала о Марии Антоновне Сотниковой (в замужестве Азарьевой), своей прабабушке. И вот почему. Я мало знала бабу Маню (так её звали все внуки и правнуки). К тому времени, когда я родилась, Мария Антоновна жила с семьёй своего младшего сына Дмитрия Прокофьевича Азарьева в городе Джамбуле Казахской ССР, а моя семья – в РСФСР (Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика). Теперь Джамбул находится уже не в нашем Союзе Советских Социалистических...

Сосватали Сотниковы сыну невесту и 24.10.1888 года сыграли молодым свадьбу. Молодые зажили крепко, поначалу помогала родня с обеих сторон. Потом сами «встали на ноги». Обычно муж вводит в свой род жену: чаще общаются с мужниной близкой роднёй. У Антона Петровича своих родных братьев и сестёр, получается, не было, поэтому не считал он зазорным радаться (родниться) с родственниками жены. Тем более поучиться там было чему. Вот и на одной редкой семейной фотографии, что дошла до нас каким-то чудом –...

Сын Клементия Петровича – Егор – мой прямой предок. Я отыскала только трёх детей Егора Клементьевича и жены его, Аграфены Петровны. Все трое – сыновья, казаки –служили в крепости Тоцкой. Затем, переехали с группой других казаков (Берниковы, Мочалины и др.) в станицу Воздвиженская. Было ли это перемещение по службе или казаки ушли в отставку, а потом просто сменили место жительства на более безопасное – точно утверждать нельзя: нет точной даты появления казаков Сотниковых в Воздвиженской, а соответственно, нельзя выяснить причину приезда и их возраст во время переезда...

Две троюродные сестры – Татьяна Романовна Шивцова и Прасковья Васильевна Шивцова (общий прадед – Василий Григорьевич), почти одновременно вышли замуж. Разве могли они предположить, что их дети поженятся и они будут нянчить общих внуков? Дело в том, что православная церковь запрещает свадьбы при близком родстве – это было грехом. Наши предки знали, что дети, рождённые в таких браках, могут рождаться неполноценными, риск передачи наследственных заболеваний удваивался. Поэтому как бы не хотели родители,...

Фёдор Васильевич Шивцов не был моим прямым предком. Он был родным братом моей прапрабабушки – Прасковьи Васильевны Сотниковой (урождённой Шивцовой), а значит, приходится мне двоюродным прапрадедушкой. Я знала о тяжёлой судьбе черкассинских священников в тридцатые годы прошлого столетия, но я и предположить не могла, пока не начла заниматься своей родословной, что Отец Феодор – моя родня. Тем тяжелее говорить о трудной судьбе и испытаниях, данных ему Господом. Моя бабушка, глубоко верующий человек, всегда говорила, что Господь даёт испытания каждому по его вере и его силе...