Птица певчая, перелетная…

https://youtu.be/xBquR2t4teE

Астор Пьяццолла: «Мое танго не для ног, оно для ушей» Я к своему стыду, забыла вчера упомянуть о 102 годовщине со Дня рождения моего любимого композитора - Астора Пьяццоллы. Путь великого аргентинца к мировому признанию был долог и труден. Родившись 11 марта 1921 года в небольшом аргентинском городке Мар-дель-Плате, в семье итальянских эмигрантов, детство он провел в Нью - Йорке, куда практически сразу после его рождения, переехала семья родителей. Любовь к музыке начала проявляться с раннего детства, но страсть к аккордеону, появилась благодаря знакомству с великим Карлосом Гарделем, певцом, композитором и режиссером - идолом латиноамериканского танго-мира! Пьяццолла стал революционером в танго, фактически, ему принадлежит стиль получивший название «Танго нуэво» покоривший сердца не только латиноамериканцев, но Европейские и Американские сцены.  Маэстро считал, что его танго не для ног, а для ушей, а я бы добавила для души! Только за последние 10 лет жизни он сочинил более 300 танго, 50 мелодий к кинофильмам. Самые известные из них — «Либертанго», и «Обливион», за который в 1991 году Астор был удостоен Гремми. Не стало Астора Пьяццоллы 4 июля 1992 года.  Он стал олицетворением аргентинского танго. Для меня же настоящей вехой в жизни стали баллады написанные Пьяццоллой для итальянской певицы Мильвы - его возлюбленной и Музы. Невероятные по драматизму, экспрессии, мелодичности, они подтолкнули меня к созданию спектакля «Затерянные птицы», по мотивам романа Гарсиа Маркеса «Любовь во время чумы». Эта баллада «Век одиночества», одна из восьми, переведенных на русский язык Игорь Писарский, за что я ему несказанно благодарна. Здесь я исполняю ее на 31 ой торжественной церемонии вручения почетных премий «Хрустальная Турандот». «За честь, достоинство и служение зрителю!» Вокал - Нина Шацкая

Репост

Когда я пью по утрам кофе, вспоминаю иногда путешествие по Эфиопии и истории, рассказанные гидом, о традиционной кофейной церемонии и кофейном «наборе примирения» Кофе в жизни эфиопов занимает едва ли не самое почетное место. Его не просто варят впопыхах, как придется, а священнодействуют над ним, наполняя процесс, одним эфиопам понятным, смыслом. Кофейный ритуал эфиопов по праву может сравниться с таинством чайной церемонии китайцев или японцев, с тем лишь отличием, что в Эфиопии приготовлением кофе как правило занимаются исключительно женщины. И несмотря на то что Эфиопия один из самых крупных экспортеров ароматного золота, местным жителям его элитные сорта не по карману, а зачастую они и вовсе заваривают не зерна, а шелуху от них. О ценности кофе говорит и древний эфиопский обычай, при помощи которого могут помириться самые заклятые враги, если вдруг у кого-то из воинствующих сторон возникнет такое желание. Для этого всего лишь нужно прийти в дом, к тому с кем ищешь мира, прихватив набор для приготовления кофе: сахар, растительное масло и разумеется сам кофе. Гостя принимает женщина, не расспрашивая о причине визита, она молча колдует над зернами, сначала обжаривая их в масле, затем измельчая, и все это время хозяин не выходит навстречу визитеру. Он появляется лишь тогда, когда напиток готов и только за чашкой кофе, спрашивает гостя с чем тот пожаловал. Как правило, в таких случаях ссоры заканчиваются примирением

Рассказывая недавно о цвете «мажорель», я обещала рассказать о том как у меня появилось любимое концертное платье, сшитое из муара этого самого цвета… На одной фотографии я в нем, а на двух других - девушки ткачихи, жительницы высокогорного местечка, в Мьянме. Их домики установлены на сваях, в водах озера Инле. Для того, чтобы уберечь кожу от свирепого ультра-фиолета, они натирают щеки пудрой из коры дерева танака, природные свойства которого известны с незапамятных времен, как эффективное средство от солнечных ожогов и раннего старения! Платье сшито из шелка, снятого мной с одного из этих ткацких станков! 20 лет назад я купила 12 метровый отрез и долго не решалась отдавать его в чьи-то руки, опасаясь, что мастер может не справиться.. Недавно эту историю я рассказала во время концерта и подруга, находящаяся в зале, смеясь пересказала разговор сидящих по соседству с ней зрительниц, не поверивших моему повествованию… Дескать, платье наверняка итальянское, а сказки про бирманских ткачих я выдумала для красного словца…Надо, отдать должное, их проницательности! Кружева для рукавов, я действительно нашла в Италии!

Репост

Путешествуя по дальним странам, я часто сталкиваюсь с очень необычными традициями. Как, например, эти удивительные улыбки… В камерунских племенах «украшают» улыбку затачивая зубы, а в индийских их инкрустируют жемчугом…

Когда мне предложили сфотографироваться для проекта Михаила Стенина «У любви четыре лапы», в паре с моим обожаемым пёселем, зенненхундрм Штилем, я сразу поняла, что хочу надеть для фотосессии именно это платье… К слову, меня часто спрашивают откуда берутся мои концертные наряды… Мои самые любимые платья - старожилы, я их берегу, почти у каждого из них есть особенная история возникновения, или история случившаяся со мной в конкретном платье… Это платье из таких, особенных, одно из первых наших экспериментов с дизайнером Леной Анацкой. Оно настолько запало в душу ныне бывшему испанскому королю Хуану Карлосу, что когда меня пригласили петь для него во второй раз, деликатно попросили прихватить «то черное гипюровое платье,запомнившееся венценосной особе во время первого концерта»! Ему более 20и лет, я берегу его, надевая по особым случаям, поэтому, сшитое из тончайшего набивного шифона, оно прекрасно сохранилось. Я помню свои эмоции когда увидела на прилавке этот отрез-остаток, сердце застучало, как у грибника, в предвкушении боровика или у рыбака при клеве! И не ошиблась - наряд удался

Я НИКОГДА НЕ ЛЮБИЛА ШКОЛУ... Думаю и история эта случилась из-за моего нежелания ее, школу то есть, посещать. Было мне лет семь, и это была моя первая школьная зима. Вставать приходилось в несусветную рань, в восемь нужно было сидеть за партой, на другом конце Рыбинска. И так мне осточертели эти подъемы, пробежка сквозь парк с орущими и гадящими на голову стаями ворон, ожидание автобуса с закоченевшими пальцами рук и ног, давка в транспорте, хотя давка пожалуй была единственным плюсом - затерявшись среди взрослых, можно было сэкономить пятак... Еще, из осточертевшего, помню постоянный озноб - из медленно светлеющего окошка всегда дуло, и невыносимо хотелось спать... Короче, я очень рано научилась симулировать болезни, благо фарингит был хронической семейной напастью. Как-то раз, простуда затянулась, кашель никак не проходил, но температуру сбили, а в школу идти по-прежнему не хотелось... Дождавшись подходящего момента, я сунула градусник в чашку с горячим молоком, на чем и была застигнута с поличным мамой! Семейный совет решил пресечь мои прогулы и кажется тогда впервые назвав меня "позором семьи' отправил учиться... Кхекала и чахла я довольно долго, и неизвестно чем бы закончилась эта история, если б к маме не зашла подружка, доктор-рентгенолог. Увидев меня, она тут же поставила диагноз, который сама же и подтвердила на следующий день в больнице: воспаление лёгких. Это было мое первое воспаление лёгких и первая осознанная госпитализация. Больница в которую меня положили находилась на краю города, практически за его чертой, дальше начиналось "море", наше Рыбинское водохранилище. Это был конец географии, конечная остановка автобуса ходившего редко и нерегулярно. Я оказалась самой младшей в палате, коек на десять. Едва я пристроила больничный набор "чашка, ложка, тарелка" в тумбочку, как за мной пришли - приехала бабушка. Грузная, с больными ногами, обвешенная авоськами с "курочкой", пирожками и невесть откуда взявшимися зимой в Рыбинске яблоками и апельсинами, пропахшая морозом и дымом"любительских" папирос, любимая бабушка. Мы примостились в каком-то коридорном тупике и она стала учить меня вязанию на спицах, тонких и блестящих, из яркой ирисовой нити... И вот наступила первая ночь в больнице... Единственное, во всю стену, окно выходило на ярко освещенный пустырь, за обледеневшим стеклом угадывались ветки старого дерева, а за ними море, замерзшее и укутанное до тепла снежным покровом. Разогнавшийся на просторе ветер не успевая притормозить бился в окно, и ветки жалобно скреблись о карниз, словно просились погреться. Занавесок на окне не было никаких, и огромные тени метались по стенам в диком танце. Мне было неуютно, страшно и одиноко... Но, тут началось самое ужасное! Мои соседки стали рассказывать страшилки, ну каждый из нас это знает " в черном-черном лесу, стоял черный-черный дом" . Это был мой первый "черный-черный лес" и когда, наконец, все закончилось и затихло я не могла сомкнуть глаз, тени страшных лесных злодеев продолжали плясать вокруг и ужасные упыри стучались в окно. Едва дыша я достала бабушкино рукоделье и стала считать петли раз-лицевая, два-изнаночная... Свет от фонаря на пустыре был так ярок, что я без труда различала блеск спиц. Страх не проходил. Поборов ужас, спустила ноги на пол, добежала до узкой щелочки света под дверью и вот он, спасительный коридор, с голосами сестер на посту. Сестрами на мое счастье оказались девочки-хохотушки, скручивали из ваты тампоны для уколов. Пожалели меня, не прогнали, напоили чаем с сушками и дали карандаш - помогать в работе. С тех пор, я стала любить больницы, медицинских сестер и научилась вязать. Фото Георгия Розова РЫБИНСК

Через несколько часов спою в Сочи первый сольный концерт… Как ни странно, за мою длиннющую карьеру, это первый сольник в  Сочинской филармонии, хоть и связан этот город с моей жизнью огромным количеством событий и людей… Нашла даже текст в заметках, написанный лет 10 назад…  Сегодня Сочи встряхнули меня до самого донышка.... Двадцать лет назад, в начале девяностых меня впервые посетила Любовь, в смысле взрослая и очень сильная... Это было ТАК, что дыхание останавливалось и казалось, что вся жизнь до ЭТОГО прошла зря... Я была очень юная, очень наивная и очень доверчивая. Я только перебралась из Питера в Москву, боялась стремительной и бандитской жизни столицы... А бояться было чего -  я пела  в варьете гостиницы Интурист, на Тверской, и со своей рыбинской провинциальностью, даже после питерских университетов, никак не могла привыкнуть к простоте царивших  отношений....  Мой папа... Он тоже перебрался в Москву, снимал в спальном районе каморку и каждый вечер встречал-провожал меня  после концерта ( от греха подальше)....  Однажды, как поется в песне, "Звать любовь не надо, явится нежданно.." - любовь явилась. Но я не об этом... Я о том, что  через полгода, наигравшись в любовь, мой взрослый принц, дал мне   отставку, в очень жесткой форме.... Мне казалось, что я умерла заживо - стала зомби, и тогда моя мама, собрав последние деньги, повезла меня в Сочи... В начале девяностых  это было подвигом.  Мы провели в аэропорту двое суток, а когда, наконец-то добрались до санатория, я легла в номере, уткнувшись носом в стенку -  я не хотела жить, есть, петь, двигаться... Я искала в себе вину, непрерывно прокручивая хронику отношений... Моя дорогая, моя любимая мама, она стаскивала меня с кровати, она заставляла меня говорить, двигаться, плавать  и она рассказывала мне о том, как прекрасна жизнь! И что ЭТО только начало! И вот сегодня, прогуливаясь по сочинской набережной, вдыхая кипарисовый воздух его аллей, я вдруг все это давно забытое, вспомнила с невероятной отчетливостью... И подумала, Господи, мама! Как же ты была права! Тогда все только начиналось!