viktorschemetow

X. С этой минуты начался тот продолжавшийся три дня крик, который был так ужасен, что нельзя было закрывшись за двумя дверями без ужаса слышать его. В ту минуту, как он ответил жене, он понял, что он пропал, что возврата нет, что пришел конец, совсем конец, а сомнение так и не разрешено, так и остается сомнением. — У! Уу! У! — кричал он на разные интонации. Он начал кричать по беларуcски: «Не хачу!» — и так продолжал кричать на букву «у». Все три дня, в продолжение которых для него не было времени, он барахтался в том черном мешке, в который просовывала его невидимая непреодолимая сила...

IX. Прошло десять дней. C Минимовичем свершилась новая перемена к худшему. Киндзмараули застала его на том же диване, но в новом положении. Он лежал навзничь, стонал и смотрел перед собою остановившимся взглядом. Она стала говорить о лекарствах. Он перевел свой взгляд на нее. Она не договорила того, что начала: такая злоба, именно к ней, выражалась в этом взгляде. — “Ради Бога, дай мне умереть спокойно”, — сказал он. Как обычно, после полудня приехал доктор. Минимович отвечал ему: «да, нет», не...

VIII. Прошло еще две недели. Минимович уже не вставал с дивана. Он не хотел лежать в постели и лежал на диване. И, лежа почти все время лицом к стене, он одиноко претерпевал все те же неразрешающиеся страдания и одиноко думал все ту же неразрешающуюся думу. Что это? Неужели правда, что смерть? И внутренний голос отвечал: да, правда. Зачем эти муки? И голос отвечал: а так, ни зачем. Дальше и кроме этого ничего не было. С самого начала болезни, с того времени, как Минимович в первый раз пошел на...

VII. Киндзмараули вернулась поздно ночью, вошла на цыпочках в его комнату, посмотреть, что с ним. Он услышал ее, открыл глаза и поспешно закрыл опять. У его постели сидел Микола. - Как ты, Маркуша? - спросила Киндзмараули. - Все равно. - Давай Микола сделает тебе укол обезболивающего. Он согласился и она ушла. Часов до трех он был в мучительном забытьи. Ему казалось, что его с болью суют куда-то в узкий черный и глубокий мешок, и все дальше просовывают, и не могут просунуть. И это ужасное для него дело совершается с страданием...

VI. Было утро. Потому только было утро, что Микола ушел и пришла Оксана, уборщица-украинка, и стала неторопливо убирать комнату. Утро ли, вечер ли был, пятница, воскресенье ли было — все было все равно, все было одно и то же: ноющая, ни на мгновение не утихающая, мучительная боль; сознание безнадежно уходящей, но все еще не ушедшей жизни; надвигающаяся все та же страшная ненавистная смерть, которая одна была действительность, и все та же ложь. Какие же тут дни, недели и часы дня? Убрав комнату, Оксана ушла...

V. Минимович видел, что он умирает, и был в постоянном отчаянии. Зная, что умирает, он не только не мог к этому привыкнуть, но просто не понимал, никак не мог понять этого. Он знал истину, что все люди смертны, но это были “люди”, некое безликое сборище, и им действительно вполне логично было умирать, но мне, Марку, Марку Минимовичу, со всеми моими чувствами, мыслями, — мне это другое дело. И не может быть, чтобы мне следовало умирать. Это было бы слишком ужасно. Так чувствовалось ему. “Если б и...

IV. Так прошел месяц, затем еще один. В конце сентября в Познань приехала Светлана Дафниади, тетка Киндзмараули. Киндзмараули по матери была молдаванка. Ее тетя Светлана, родившись в Молдавии, вышла замуж за грека с Кипра и жила в этой стране с ним. Дафниади приехала на два дня и намеревалась отправится из Познани на отдых на Бали. Киндзмараули не встречала тетку в аэропорту и когда та появилась в квартире на ул. Св. Мартина Киндзмараули делала покупки в “Лидле”. Минимович открыл дверь Дафниади...

III. Все были здоровы. Нельзя было назвать нездоровьем то, что Минимович говорил иногда, что у него странный вкус во рту и что он ощущает неловкость в левой стороне живота. Но случилось, что неловкость эта стала увеличиваться и переходить не в боль еще, но в ощущение постоянной тяжести в боку и в дурное расположение духа. Это дурное расположение духа, все усиливаясь и усиливаясь, стало портить установившуюся было в семействе приятность легкой и приличной жизни. Муж с женой стали чаще и чаще ссориться, и скоро отпала легкость и приятность, и с трудом удерживалось одно приличие...

II Прошедшая история жизни Марка Минимовича была самая простая и обыкновенная и самая ужасная. Марк Минимович умер 57-ми лет, малоизвестным граффитистом. Он родился в Советской Белоруссии в областном центре недалеко от польской границы. Родители его были обыкновенными советскими провинциальными полу-интеллигентами, то есть по определению весьма ограниченными мещанами. Главным принципом успеха в жизни у них было “иметь надежную “крышу”. И они имели такую “крышу” в лице могущественной советской организации под аббревиатурой из трех букв...

I. В ноябре 2030 года, в помещении Центра Белорусской Культуры в польской Познани после мини-концерта ансамбля белорусской фолк-музыки остались четверо организаторов мероприятия – Ксения Мысоцкая, эмигрантка из Белоруссии, Анастасия Чутковская, эмигрантка из Украины, Ктосия Быльска – писательница-полячка и Алесь Заремчук, руководитель познанского белорусского землячества. Дамы обсуждали подробности состоявшегося концерта. Алесь Заремчук не принимал участия в разговоре, уткнувшись в свой ноутбук...

«Оставьте безумие мое. И подайте тех, Кто отнял мой ум» «Тысяча и одна ночь» I. - Ну вот, коллега, вроде бы общую картину по пациентам я Вам обрисовал. Все как обычно, биполярные расстройства, шизофрения, психопатологии... Единственный случай, который вызывает у меня некоторую неуверенность в диагностике, это случай Эльжбеты Буковской. Очень странный случай, доложу я Вам... Адам Мельцаж, профессор Медицинского Университета в Познани и директор психиатрической клиники при Университете, худой и...

“И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей,  и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.” Откровение Иоанна Богослова (6:1) В январе 2019 года Яцек Мазур, 19-летний студент Технического Университета в Познани, купил в газетном киоске свежий выпуск журнала “The Economist”. Не то чтобы Яцек регулярно читал этот влиятельный англоязычный журнал, совсем нет. Просто напросто, ожидая после занятий приятеля, чтобы пойти с ним в недорогой бар поблизости...