НИКИ-ТИНА

Ну как же так, Танечка? - театрально заломив руки, воскликнула пожилая женщина. - На курорте обязательно должен случиться роман. Это - классика жанра. _ Хороша классика. Но где же взять героя этого произведения? - откликнулась ее спутница. _ Смотри лучше. Вон идёт какой милый мужчина, весьма приличный... _ Ага, и живот до бровей. Такими репликами обменивались две дамы, прогуливаясь по набережной. Старшей, Галине Петровне, было уже за семьдесят. Однако, в модном сарафане, совсем немного излишне обтягивающем...

У моей матери не было второго глаза, а был всего один . За это я ненавидел ее, потому что ее вида я стеснялся. Мать работала в школе поварихой. Однажды в первом классе она пришла навестить меня. Пол ушел из под моих ног. Как она могла сделать это? Мне стало так стыдно. Я сделал вид, что не вижу ее. Я посмотрел на нее с ненавистью и убежал оттуда. На следующий день мой друг одноклассник сказал мне: "Ээ, да твоя мать - одноглазая". Я хотел провалиться сквозь землю. Мне хотелось, чтобы моя мать куда-нибудь пропала или умерла...

Это подлинная история участницы партизанского движения М.В. Новожиловой. Памяти её посвящается. Услышав голос матери, Маруся вскочила с постели, не успев даже открыть глаза. Она привыкла вставать рано, а сегодня и вовсе оставалась за хозяйку. В деревне начался сенокос. Отец со старшим братом уже поджидали мать в сенях, которая на ходу давала наставления: _ Доченька, проводи Зорьку, а Нюрку сама попаси. Да, поешь блинчиков с молочком. Мы пошли... Зорька, любимица всей семьи, была умной и покладистой коровой...

Жил на свете обычная женщина. И судьба у неё была такая, как у всех, кто родился в переломные 20-е, прошлого века, пережил Великую Отечественную и трудился на благо Родины в советское время. Была, она малограмотная женщина, но что-то в ней было такое, что отличало её от других, таких же. Никогда не говорил она, откуда родом, кто её родители, а просто отвечала: "Я сирота". А ещё отличалась именем. Кристина, так было записано в паспорте, так её величал муж. Бабы плевались: "Тьфу, что за имя такое? Нерусское...

.Вера Шерина ….Иногда, чтобы родиться заново, нужно умереть. Этот текст стал моим концом там и началом здесь. Я благодарна всем, кто однажды стал моими убийцами и тут же дал жизнь мне новой. Спасибо, что вас больше нет со мной. Обнимаю! — Здравствуйте! Присядьте, пожалуйста. Как никогда доктор был вежлив. — Оставьте нас пока наедине, — сказал медсестре. Та покорно вышла. — Девочка моя, — после некоторой паузы обратился ко мне доктор. – Не часто мне приходится говорить… В общем вот… И протянул мне...

Катя проснулась и сразу поняла, что спать ей больше не хочется. Она распахнула окно, но, вопреки ожиданиям, желанного свежего ветерка не ощутила, день снова будет жарким. Июль 1944 года был, действительно, очень жарким. Катюша вышла на балкон и перед её взором раскинулась самая любимая улица самого лучшего города Земли. Это была московская улица Горького с её строгими необыкновенно красивыми старинными зданиями. Бабушка, хоть и уважительно отзывалась о современных советских писателях, но всегда называла эту улицу только Тверской, каковой она была ещё в её детстве...

Деревенского рисовальщика Пряжкина постигло разочарование в любви. Его девушка и потенциальная невеста Машка Бабочкина, закончив десятилетку, совершенно неожиданно бросила Пряжкина ради его друга Митьки Солнцева. Местные, в разговорах и сплетнях давно уже промеж собой поженившие Пряжкина с Машкой, так и ахнули: вот это поворот! Машка по окончании школы уехала учиться в город, а Пряжкин так и остался – оглушённый, растерянный и словно оцепеневший. По деревне ходил точно обухом пришибленный: спотыкаясь; пошатываясь; с бледным вытянутым лицом и ничего не выражавшими, полусонными глазами...

Ох и тяжко переживала Никифоровна тот случай в магазине! Это ж надо! Кругом одни хамы! Никифоровне, глубокой пенсионерке, было под семьдесят. На пенсию она вышла лет двадцать назад: сердце что-то пошаливать стало - ну, и отправили. И с тех пор о работе даже не вспоминала и не тосковала. Некогда было тосковать: с головой ушла в заботы о семье – муже и сыне. Сын потом женился. Так, опять же - невестке помочь по хозяйству... Молодая ещё, неопытная. Ничего не знает и не умеет. Из-под мамкиного крыла...

Спустя полтора месяца. Тонкие, длинные ногти Марии впиваются в чехол. Ей сообщили, что сегодня успешно завершилось заседание суда по по разводу семейной пары Колосовых. Георгий и Светлана официально больше не муж и жена. Наконец-то. Теперь этот старый козел официально свободен. А значит — пора выполнять обещания. Что он ей обещал? Так сразу и не вспомнить. Квартиру, содержание? Да, все есть и до развода с этой старой шваброй. Но неважно, что Георгий обещал мало, главное, что сама Мария готова взять больше...

Спустя две недели — Лана! Лана, ты, что ли? — окликает меня женский голос. Обернувшись, вижу Татьяну, жену Игоря, лучшего друга моего мужа. — Привет, Лан! Сто лет не виделись. Ты совсем пропала! — произносит она с мягким укором. Раньше я считала ее подругой, но после предательства мужа, детей и родителей поняла, что я — совсем одна, и что подруг у меня не может быть, по определению. Наверняка Игорь был в курсе гулянок своего товарища, мог и с женой поделиться, ведь они живут душа в душу. И вместе они могли смеяться надо мной — слепой, глупой курицей! — Лана! — округляет глаза Татьяна...

Папа, не спались! Тебя с ней видели! — Гуляя по торговому центру, я случайно наткнулась на мужа и дочь, которые стояли возле кофейни и оживленно разговаривали. Я решила подойти потихоньку, чтобы сделать сюрприз от неожиданной встречи. Однако, сюрприз не получился. Интонации, поза, взгляды мужа и дочери выдавали, что разговор идет на интригующую тему. Что за совет не спалится? Боже, о чем вообще идет речь?!- подумала я и затаилась, спрятавшись за вывеской с шарами. — Спасибо, что предупредила. Впредь буду осторожен, — отвечает муж...

Девочка была одета в стaрую , но чистую куртку, башмачки, местами облезлые, клетчатое платье. Возле неё стоял картонный ящик, на котором были разложены вышитые носовые платочки и черепашки из бисера. Волосы медового цвета, вздернутый носик. А вот глаза удивительные — фиалкового оттенка, не синие, а больше фиолетовые. В обрамлении длинных пушистых ресниц. Такие увидишь — никогда не забудешь. Рядом с ней бойко торговали дарами сада бабульки. Мужчина и женщина, вышедшие из «Мерседеса» и направляющиеся в расположенную неподалеку контору нотариуса, уже прошли мимо...