НИКИ-ТИНА

Молодой, талантливый хирург Иван Мурашин после суточного дежурства снова был вызван на срочную операцию. В больнице его встретил заведующий отделением, Игорь Карпаков. — Мужчина, лет 55-60, множественные рваные раны, большая кровопотеря, — сообщил Карпаков. — Скорее всего, медведь напал. Когда Иван увидел пациента, его сердце замерло. Несмотря на увечья, он узнал в нём своего отца, Сергея Алексеевича Мурашина, который бесследно исчез тринадцать лет назад. Справившись с шоком, Иван профессионально ассистировал на многочасовой операции...

Сорок четвертый год. Поблекшие стены госпиталя, пропитанные запахом лекарств и боли, видели множество страданий, но в тот день они впитали в себя и немой ужас юной девушки. Маргарита стояла перед суровой женщиной в белом халате, и каждая частица ее существа отчаянно цеплялась за последнюю надежду, которая таяла с каждой секундой молчания. Врач отложила карту и устремила на нее тяжелый, испытующий взгляд. — Да, голубушка, беременны вы, — прозвучало сухо, почти сердито, и в интонации сквозила едкая укоризна...

Ее жених пропал без вести. Спустя годы мать шепотом сказала ей правду: «Он в плену». Но настоящий кошмар для них обоих начался только после его возвращения домой… Оксана отказывалась верить в реальность происходящего. Каждая частичка ее существа вопила о том, что это лишь дурной сон, жестокий и бесчеловечный, от которого она вот-вот проснется в своей уютной постели, под звуки дождя за окном. Но нет, суровая действительность была неумолима: платформа, переполненная чужими, искаженными горем лицами,...

— Мамочка, мамочка, папа вернулся! — звонкий, сорвавшийся от нетерпения голос прорезал тишину деревенского дома, и на пороге, запыхавшись, возник Юрочка. Его грудь вздымалась, а глаза сияли таким ликованием, что, казалось, могли осветить собой все углы. — Он тут, во дворе! Галина, в тот момент склонившаяся над ведром со свеклой, выронила нож. Звон металла о пол стал точкой отсчета нового времени. Она не помнила, как оказалась во дворе, лишь ощутила под ногами упругость утоптанной земли и увидела его, своего Виктора...

Если ты не сделаешь тест ДНК, то я подам на развод! – Заявил Денис, скрестив на груди руки. — Мы с мамой должны быть уверены, что ребёнок – мой. -Что ты сказал, Денис?.. – Катя подумала, что у неё начались слуховые галлюцинации. Наверное, так оно и было… Всё-таки она не спала пять суток. Первые сутки поспать не удавалось, потому что из неё, на свет божий, появилось почти четыре кило нового человека. Роды у Кати проходили сложно. Ей казалось, что она катается на американских горках… Сначала всё было...

Опустившись в прохладную глубину погреба, Лидия зажгла керосиновую лампу, и дрожащий свет выхватил из мрака знакомые очертания. Она мысленно пересчитывала запасы, прикосновением пальцев проверяя целостность плетеных корзин и прохладу глиняных крынок. Три бутыля хмельной настойки, бережно укутанные в солому, бочонок с квашеной капустой, от которой исходил терпкий, знакомый с детства аромат, кадка с мочеными яблоками и огурцами. В дальнем углу, присыпанные золотистым песком, лежали упругие клубни картофеля, а рядом, разливая тонкое благоухание, горел венок из репчатого лука...

1946 г. Она отдавалась чужому мужу за ведро картошки, а вся деревня считала ее окаянной, не зная, что настоящий грех вернется к ним в лице ее законного мужа Хмурый осенний вечер 1946 года медленно опускался на деревню, окрашивая небо в печальные тона угасающего дня. Маргарита стояла на краю пустыря, уставившись в багровую полосу заката. Воздух, напоенный ароматом прелой листвы и дымом из печных труб, становился все холоднее, назойливый рой комаров вился вокруг ее усталого лица.. Ноги, будто налитые свинцом, отказывались нести ее обратно, в тот дом, где ее ждала бесконечная борьба...

1944 г.Хмурый рассвет окутывал деревню свинцовым покрывалом. Галина стояла у печи, но руки ее не слушались, а мысли витали где-то далеко, пока в дом, сметая с порога апрельскую слякоть, не ворвалась ее старшая сестра. Лицо ее было бледным, а в глазах стоял такой испуг, что у Галины похолодело внутри. Она молча, с немым вопросом во взгляде, смотрела на родного человека, не в силах вымолвить ни слова. — У меня тяжесть… — выдохнула сестра, опускаясь на лавку и закрывая лицо руками. — Что значит, «тяжесть»? Это что за шутки такие? — наконец проронила Галина, отодвигая чугунок...

Свекровь невзлюбила Зинаиду с первого взгляда. За деревенское простое и доброе лицо, за «непородистое» имя, за то, что та смешно «окала» при разговоре... Зина была провинциалкой, да еще и приехала в Москву она не просто из одного из периферийных городов России... нет, Зинаида была из деревни. Родители ее были деревенскими, да и родители родителей, скорее всего, тоже. «И чем же взяла она моего сына», — думала Алла Львовна, брезгливо разглядывая простенькое ситцевое платьице, плотно обтянувшее большой живот Зины...

В памяти большинства родившихся в СССР Леонид Ильич Брежнев остался дряхлым старцем с невнятной дикцией. Но в молодости Леонид Ильич был очень обаятельным брюнетом с белозубой улыбкой и премилыми ямочками на щеках. По воспоминаниям тех, кто знал его в молодые годы, будущий лидер СССР очень любил женщин. И те отвечали ему взаимностью. Впрочем, несмотря на бесчисленные романы, в жизни генсека были лишь три главные женщины. В 1928 году выпускник Курского землемерно-мелиоративного техникума Леонид Брежнев женился на молоденькой акушерке Виктории Денисовой...

Её казнили. Ее не повесили, нет, ее сожгли заживо. Это было в лесу, около Новоржева. Ее облили керосином, привязали к дереву и зажгли... Шура, жена капитана Рубцова, находившегося на фронте, работала последний день в ремонтной мастерской, когда пришли и сказали, что ее семилетний сын Вася ранен пулеметным обстрелом с немецкого самолета. Шуре сказали идти домой. Она бежала, позабыв накинуть пальто, как была — в комбинезоне, измазанная в масле и в саже. Она споткнулась о гребень снарядной воронки,...

Ир, ну, прошу тебя, прекрати так убиваться, — пытался успокоить вдову брата Сергей. Он почти два часа пытался привести в себя молодую женщину, уговорить поесть, поспать... Уговорить жить. — Сереж, ты разве не понимаешь? Я просто не могу! — еле слышным шепотом возражала бледная, как полотно, Ирина. — Я не могу без него жить! Не могу! И не хочу! Сергей с обреченной усталостью молча покачал головой. Чуть больше недели назад его старший брат не справился с управлением на скользкой зимней дороге и влетел под встречный грузовик...