Soifer

Вулп испытывал смешанные чувства. Шерстяная ведьма получила по заслугам. Так и надо этой старой карге. Он был горд своей небольшой победе. С другой же стороны он прекрасно понимал, что выигранное сражение не означает выигранную войну. Он был насторожен и собран. Кроме того, он чувствовал себя измотанным. Эта война длилась уже очень и очень долго. И когда мы говорим “долго”, мы должны понимать, что все человеческие “долго” - это песчинка по сравнению с теми “долго”, с которыми сталкиваются бессмертные. И, наконец, помимо всего этого, он был взбешён тем, что Чжоу Чен удалось сбежать от него. Никто не сбегал от Вулпа...

Сара всегда попадала в эту ситуацию. Сперва ей на глаза попадается человек в беде. Потом Сара помогает ему. Иногда помогает радикальным образом, спасая жизнь или даже даря бессмертие. Иногда как-нибудь чуть-чуть - например, помогает спасти его бар в Лондоне, выдавая небольшую беспроцентную ссуду. Затем этот человек оказывается в какой-то неприятной ситуации. Ну, а как же ещё? Когда ты смертный и молодой (а для бессмертных молодой - это меньше 200-х лет), ты всегда будешь попадать в неприятности. Затем, Сара обнаруживает, что уже не может оставить человека. Однажды, её друг сказал, что ей нужно содержать приют для непутёвых смертных...

Чжоу Чен покинула Лондон. Ни кричащие дети в самолёте, ни подробный досмотр по прилёту в Москву, ни даже глупые шутки в аэроэкспрессе из аэропорта домодедово про то, что такие как она привезли ковид - ничего из этого не смогло вывести её из себя. Более того, даже то, что каким-то чудом отступники сбежали - тоже не беспокоило её. Не тревожило Чжоу Чен так же и то, как именно прошла её встреча с Любовью Иоанновной. Всё это было предсказуемо. И то, что Сара найдёт способ сбежать - было предсказуемо. И то, что английский мальчик возомнивший себя рыцарем умеет прятаться по щелям и избегать сражений - тоже вполне себе можно было спрогнозировать...

Вулп выглядел несколько растрёпанно, что ему было несвойственно. Если раньше, каких-то сто-двести лет назад опрятность была чем-то необычным и бросалось в глаза, то сейчас опрятность, напротив, помогает тебе не привлекать внимание. Вулп знал, что всё, что все игры, в которые играют люди - преходящи. А вот волнение, которые люди переживают в окружении себе подобных - вечно. Сидя перед зеркалом в разрушенном доме посреди, он вздохнул и безуспешно попробовал поправить прядь волос. Растрёпанный бессмертный взглянул в большой пролом в стене за зеркалом. В отличии от него, отражение выглядело вполне опрятно и не шевельнулось...

- Ну хорошо, бабушка. Я в целом не против тебе поверить. - Удружила, внуча. Но? - Агата явно начала уставать от неверия Лиды. - Но я не готова поверить, что мой папа колдун. Арсений Орловский - крайне сдержанный и простой человек. Просто немного чудаковатый парень, который любит порядок и зарабатывает на своей мании. - Ишь, ты, слова какие. Ты что и папку своего знаешь? - Знаю. - Лида вздохнула. Делиться личным не хотелось, но бабушка явно нарассказывала того, что считает личным, так что было бы нечестно смолчать, - Мама говорит, что Сеня был бедным и не смог бы потянуть ребёнка, а потому и не рассказала обо мне, когда забеременела...

Бабушка, замотанная с ног до головы в шерсть, налила себе из нелепо большого кувшина что-то странное, отдалённо похожее на квас и устроилась поудобнее. Лида поёжилась на табурете. - Сейчас, внучка, какая же я стала нелюдимая, стала, просто кошмар - мягко улыбнулась Агата. Она прикрыла лицо краем зелёного шарфа, будто хочет чихнуть, но вместо чиха прошептала что-то совсем непонятное. По полу поползли нити и, пока Лида пыталась понять что происходит, её табурет оплёлся нитями в точную копию кресла, на котором сидела Агата. Бабушка явно была чрезвычайно довольна собой и, удовлетворённо икнув, почесала шарф на плече...

Так уж сложилось, что Арина, та самая, которой помог загадочный кот в поезде и впрямь переехала в Париж. Арине ОЧЕНЬ нравилось в Париже. Более того, оказалось, что выбор между классикой и собственным творчеством - не такой прям уж и сложный. Вот она классика - стоит на стеллажах. Да, пришлось попотеть, чтобы вывести такую тучу книг из Петербурга в Париж. Пришлось объясняться в аэропортах по поводу перегруза, объяснять, что книги в плёнке, потому что они хрупкие и старые и что это среди книг много самых первых изданий. В решающий момент пришлось даже кинуться на работника аэропорта уже во Франции...

Любовь Иоанновна любила своего сына Прошу. Девчонкой Люба была непоседливой и веселой, но горести жизни изменили её. Потеря родителей и двух сестер изменила бы кого угодно. Кого-то такие события ломают, кто-то находит новые смыслы или уходит с головой в веру, а Любу они ожесточили. Подруги и даже местная, якобы блаженная бабка, уламывали Любу уйти в монастырь. - Не спроста такое горюшко тебе, голубушка, - причитала баба Надя, - испытывает тебя Бог. Носу не вороти от него. - Я этому горюшку сама покажу...

Пока Персифаль и Алонзо вместе с Сарой готовились к встрече с Чжоу Чен, Чжоу готовилась к сражению с ними. Чем были заняты Любовь Иоанновна и Матвей мы не знаем. Ещё меньше мы знаем о судьбе лиса или Агаты. Кто-кто, а Вулп и шерстяная дама умели скрываться как никто другой ещё задолго до того, как мы с вами, дорогой читатель, или наши родители или родители наших родителей появились на свет. Однако, мы знаем кое-что о судьбе смертных. Агния, художница из Петербурга, покинула северную столицу, будучи приглашенной провести выставку в Ярославле. Алиса, недавно пережившая разрыв и прошедшая короткую, но на удивление эффективную терапию, писала короткие детские рассказы в онлайн-журнал...

Чжоу Чен ценила в людях главное - ответственность. Ответственность, в её представлениях, предполагает в первую очередь служение. Служение другим - тем, кто старше, тем кто о тебе заботился, тем, кто даёт тебе работу. - Персифаль Слиндорф не просто обманул доверие - он предал тех, кому должен был служить. - так начала она свою речь на весьма своеобразном собрании. Собрание это происходило ни где-нибудь, а в Пушкинском музее. Её собеседниками были двое: мужчина, по виду бездомный и заросший до невозможного и дама, на вид лет 80-и, невысокая и невероятно худая. Вся небольшая компания находилась в служебных помещениях, где осуществляется реставрация картин...

Арсений не любил антидепрессанты. В его жизни они появились совсем недавно, но знакомством Арсений или, как звала его матушка Екатерина Викторовна - Сеня, был совершеннейше недоволен. В очередной раз ему предстояло проводить онлайн мастер-класс с группой постоянных клиентов, но, вот уже второй месяц к ряду, от былого энтузиазма не осталось следа. След остался от странного ни то сна, ни то срыва, когда однажды, весенним утром, он - человек слова, человек порядка, человек, как он сам считал, иллюстрирующий само понятие порядочности, покинул кафе не заплатив. Что было далее? Не очень понятно. Арсений...

- Давайте ещё раз вернёмся к эпизоду в этом пригородном поезде. - Вулп мягко кивнул. - В электричке, да. Там был какой-то пьяный мужчина, - тут Алиса замялась, - Так наверное плохо про людей говорить, но он прямо свинья. - Да, продолжайте. - Так вот. Там вроде люди ещё были, но он почему-то решил докопаться именно до меня. Иван хотел вступиться, но у него не вышло, а потом подошёл какой-то мужчина и разобрался на раз два. - И что вы подумали? - Что я могла подумать? Иван защищал меня и я поняла, что дорога ему. - Давайте отмотаем назад. У вас с Иваном была ссора в этот день? - Да, верно. Мы отменили поездку на море, потому что я была расстроена...