О. Жогов

Продолжая серию биографий людей, которые сыграли в жизни и творчестве Джанго Рейнхардта значительную роль, хотел бы представить человека, без которого, возможно, талант Джанго пробивался бы более извилистым, трудным и долгим путем. Этим человеком, по чистой случайности, которых в биографии Джанго было немало, был Эмиль Савитри. Художник, фотограф, богемный отпрыск одной из ветвей Империи Дюпонов, Эмиль родился в семье колониального промышленника Феликса Мариуса Альфонса Дюпона и Сесиль Леони Одра в Сайгоне в 1903 году...

Был солнечный сентябрьский день. Борис ждал у метро. Занятия в консерватории закончились немного позже и Катя торопилась, быстро шагая по тротуару. Она заметила Галеева издалека. Это, несомненно, был он. Хоть и в гражданском пиджаке и штанах, заправленных в, до зеркального блеска начищенные, сапоги, этот затылок и походка, с закинутой за спину левой рукой. Это был он. Она бы узнала его из тысяч. Катерина в одно мгновение вспомнила всё. И вокзал, и приезд в Москву, как шла за ним с чувством трепета и надежды на какую-то необыкновенную жизнь...

. Прошло более трёх недель, прежде чем Катерину перевели из острого отделения в общую палату. Большую часть дня она лежала, свернувшись калачиком и смотрела в одну точку. Она смутно помнила всё происходившее с ней ранее. Как скоблили после выкидыша, как орала: «задушили!», до остервенения и хрипоты тем же страшным голосом, которым кричал «глашатай», как пыталась разбить себе голову, едва зажившую после попытки выбросится из окна. Будто не было ничего. Сейчас она была тиха и смиренна, больше в обиде на персонал, что принимают её за умалишённую...

Могло ли пройти незамеченным увлечение Ивана Никитича артисткой оперетты Пановой для органов, которые стояли на страже государственных секретов? Ответ однозначный и неоспоримый — нет. Знал это и сам Галеев. Прекрасно знал и то, что на эти похождения начальство смотрело сквозь пальцы, пока тебе доверяют, пока твои похождения не влияют на дело, которым ты занят. А ему доверяли. Он был в этом уверен. С его-то заслугами и рвением. Конечно, потом могли припомнить, если оступишься, бдительность потеряешь или с начальством разойдёшься...

Рита долго не открывала. Думалось, Бог знает что. От простого нежелания кого-то видеть, до того, что она там не одна, с Галеевым. От этой мысли решительность заходить угасла и Катя уже собралась уйти, когда на пороге показалась Рита. — Ты?! День сюрпризов какой–то… Что за вид? — несколько брезгливо осматривала Катю подруга, словно та была заразна. — Ты что, сторожихой на фабрику устроилась? Катя молчала специально долго, медленно наполняясь ненавистью и этот вид и фраза, только способствовали тому...