Ребёнок девяностых

Альфина всегда была крупная дама, объемная, и всегда очень мечтала похудеть. С активным образом жизни у нее как-то не заладилось с самого детства. - Бегать я не люблю, – говорила она, жуя бутерброд. – На велосипеде пробовала учиться ездить, папа мне его купил. Помню, новенький такой, розовый, весь такой девчачий прям, девчачий. Звонок еще у него был на руле, как клаксон. Мне прикрутили колеса дополнительные для равновесия, я села, и папа мне помогал ехать. Придерживал велосипед. Вот пока колеса эти стояли, я нормально ездила, мне даже нравилось...

- Не умеешь ты, Василиса, правильно жить, — твердит мне подружка Олеся, сидя на моей кухне и поедая картофельное пюре с котлетой по-киевски. - Даже так? И почему же я живу неправильно? — Я даже борщ мешать перестала, выключила плиту и присела рядом, готовясь слушать поучительный рассказ. - Ну вот смотри, дорогая, — Олеся чуть котлетой не подавилась, — у тебя как день проходит? - Как у всех. Дом — работа — магазин — дом. - Нет, моя дорогая. У всех он не так проходит, и у тебя не так, как ты говоришь...

Есть у меня сестра младшая, Катька. У нее растет дочка Рита, племянница моя. Раньше мы часто виделись, особенно если детей привозили к маме на выходные. Она так, пока ребятишки маленькие были, их часто собирала, чтоб веселей было играть. - А что, у тебя-то двое ребят, а Рита одна. Привози своих, им хоть веселее вместе будет, найду, чем их занять. – говорила мне мама, когда звонила по телефону. Я поначалу возила своих мальчишек к маме, а потом стала замечать странности. Оба заплаканные приезжают, синяки на руках стали появляться...

- Эх, Маша, Маша, не знаю и что делать, может, ты чего подскажешь? Костю-то моего никак на работу не берут, уже второй год дома сидит. Может, его в этот, как его, черный список внесли? Как бы узнать-то, не знаешь? -Что за черный список, Валь? Сидят на лавочке перед домом две пожилые женщины, рядом пакеты с продуктами, видно, с магазина пришли и присели передохнуть. Да немного поговорить, раз уж сели рядом. -Ну это когда плохого работника вносят туда, чтобы его не брал никто на работу. -А что, и такой...

Давно не писала в дневник ничего. Потому что хорошего написать нечего. Всё печально. Джинсы я себе так и не купила, никак не смирюсь с тем, что говорят мне весы и размеры, которые намерили в магазине одежды. На работу пришлось идти в платье, единственное, что на меня налезло. Дурацкое желтое платье с оттопыренными карманами по бокам. Они меня и подвели. Я пошла в столовую, понедельник, настроение хорошее, несмотря на платье. В столовой, как обычно в этот день, народу немного, мне достались мои любимые московские плюшечки...