Диалектика Льва

"Дай ему свободу, он её по локоть откусит..." В 2000-е годы в российском обществе произошёл тектонический сдвиг. Оно, общество, отказалось от возможности публичного обсуждения политики, от публичной полемики по любым вопросам и свободной журналистике. Всё это произошло скоропалительно, молниеносно, - общество не колебалось. Новая жизнь избавляла от наскучившей донельзя болтовни по каналам и в печати, а к тому же сулила улучшение жизни в обывательском смысле этого слова. К тому же на фоне искусственной консолидации всех общественных и правительственных сил страна стала наращивать мощь и приобретать определённую репутацию в мире, о чём всегда русское общество не переставало грезить. Отказались-то - отказались, но и представить себе не могли, до чего это всё доведёт. Теперь не то-что представить, но и ощутить это легко. В современной России любая общественная дискуссия мало того, что порицаема, но и вовсе запрещена. Дело в том, что в рамках "рабской морали" (по Ницше), в которых обитает сейчас российское общество, самое главное - это встроиться и пристроиться в общий поток, или, как некоторые говорят, "тренд", который, естественно, создают власти. Поэтому говорить что-то вперёд озвученной президентом или его приближёнными позиции - себе дороже. В этой среде принято молчать до той поры, пока все не поймут, что по этому поводу думает вышестоящий. Именно поэтому сама дискуссия, полемика, аргументация выдавлены напрочь из всех сфер общественной и политической жизни. Россияне думали (я, конечно, беру в расчёт исключительно думающую часть россиян - с остальными понятно), что отказываются только от политического голоса, а политика - дело грязное, так что обойдёмся... Но, отказавшись от политической полемики, жители страны отказались и вообще от права высказывать своё мнение. Нельзя высказываться теперь и об искусстве, потому что вдруг скажешь, что "живопись прививает миру гармонию и любовь к человечеству". Или заговоришь о музыке и скажешь, что любишь, скажем, Макаревича. И о благоустройстве города говорить нельзя, потому что это приобретает политический окрас. О медицине, о науке, о технике... Нигде нельзя высказать свою позицию, а нужно только прислушиваться к тому, что говорит президент и его свита. Потому для того, чтобы избежать повторения этой трагической ошибки в будущем, нужно сделать один вывод: свобода - не пирог. Отказался от одного куска, - значит, отказался от всего целого. Свобода - вещь уникальная. И пока российское общество со своим устоявшимся за столетия "рабским менталитетом" к ней не готово.

Это не протест - это погром! Как вы считаете, какой самый популярный вид спорта во Франции? Кто-то ответит, что футбол, кто-то, что регби или теннис... Но нет, самый популярный вид спорта у французов - manif, то есть манифестация. Французы всегда найдут против чего или кого выступить. Тем более, что Франция - демократическая страна, и иметь здесь отличную от власти точку зрения разрешается. Кроме того, ещё одним фактором, усиливающим частоту протестов, является наличие во Франции сильных профсоюзных организаций, которые выдвигают правительству свои требования и отстаивают их обоснованность на улицах и площадях. Также граждане, недовольные тем или иным решением президента и правительства, высыпают в огромном количестве на улицы городов по всей стране, тем самым демонстрируя свое несогласие и негодование. Как из опыта мы уже знаем, такие манифестации по выходным могут идти бесконечно долго, например, несколько месяцев, полгода. Уже трудно вспомнить, когда начались протесты "жёлтых жилетов", изначально выступавших против повышения цен на топливо. Были и иные протесты. Недавно после пресловутой пенсионной реформы, которую провело правительство Э. Борн после решения переизбранного президента Э. Макрона, толпы французов были не согласны и активным образом выражали это несогласие которое заключалось в том, что они будут вынуждены выходить на пенсию позже, чем это было до реформы, не в 62, а в 64. Но все эти случаи (и "жёлтые жилеты", и движение против пенсионной реформы, и прочие манифестации против политического курса центристов) несли в себе политические и экономические требования, которые можно было рассмотреть. В этот же раз, после смерти подростка Ноэля, который не подчинился требованию полицейских и был застрелен одним из стражей порядка (который своими действиями спровоцировал ужасный беспорядок), никаких политических или иных требований протестующими, которые, по сути, являются просто погромщиками, не выдвигается. У них цель иная. Нет задачи добиться каких-либо преференций или свобод. Есть непреодолимое желание устроить погром, разгромить магазины, украсть оттуда товары, перевернуть и зажечь несколько автомобилей, вступить в драку с полицейскими, бросить в их сторону фаер и т.д. Это не политический протест, который достоин внимания и понимания, это бессмысленное нанесение ущерба стране. Вот и разница между митингом и погромом, которую нужно понимать, поскольку митингующие должны быть услышаны, а погромщики - изолированы. И демократия здесь совсем не причём. Демократия - для граждан, а не для преступников, мародёров и воров. Ситуация во Франции действительно тревожная, однако российских пропагандистов, захлёбывающихся от восторга при наблюдении за событиями во французских городах и почти оправившихся после того дня, когда в двухсот километрах от Москвы стояли профессиональные военные, а в городе автоматчики занимали огневые позиции, я могу успокоить: у Франции всё будет нормально, не впервой... Тем более, нечто похожее, тоже своеобразный погром, наблюдался недавно в США, когда движение BLM устроило неоправданную анархию, но американское общество вышло из этого кризиса. А французское выйдет ещё быстрее.

Несколько дней назад в Санкт-Петербурге перед зданиями, призванными символизировать поистине королевское величие Газпрома и его главы Алексея Миллера - высоткой, которую долго и усердно жители выдавливали за город, и многострадальным стадионом, - на рекордных флагштоках установили три приметных полотнища: первое - флаг Российской империи, второе - флаг СССР, третье - флаг Российской Федерации. Что это всё могло значить, догадаться нетрудно. Ещё в начале 2000-х, когда Путин, придя к власти, вернул советский гимн, всё стало понятно. Власть хочет собрать воедино все когда-либо существовавшие формы российской государственности и поставить их себе на службу. Для этого необходимо каждую из этих форм государственности обелить, наделить особым сакральным смыслом, а затем солидаризироваться с ней. А когда две различные системы вступают между собой в противоречие, то на это просто можно закрыть глаза. Можно воспевать и достижения периода СССР и восхвалять устройство Российской империи одновременно. И ничего, что это две совершенно разные модели управления страной. Ничего, что сторонники самодержавия и православия люто ненавидят Ленина, а коммунисты его боготворят. Не беда. Главное, что и то и другое работает на Путина и его команду. Президент РФ умудряется смешать в своей политической повестке все эти исторические этапы России и без стеснения примеряет на себя роль то одного исторического деятеля, то другого. В результате, удалось смешать, например, идеи народности и веры с идеей равенства в нищете. Это и превращает российское общество в инкубатор фантазийных отшельников, живущих не в сегодняшнем дне, а во вчерашнем. Такой человек не может смотреть вперёд, он всё время оглядывается и хочет что-то "повторить". Как итог, эта маниакальность в поиске истины в прошлом приводит к полному саморазрушению и буквально невозможности поэтапного развития. Какой там устойчивый рост, когда большинство страны утверждает, что хорошо бы вернуть Советский Союз или Российскую империю?! Такие исторические отшельники, которых Путин по своему образу и подобию создаёт с помощью пропаганды, могут нанести только вред, причём далеко не только своей стране, потому что жизнь в прошлом отрезает возможность хоть какого-либо устройства будущей жизни. К сожалению, российское общество уже очень давно попалось на эту удочку политических шарлатанов, не без оснований надеявшихся укрепить таким образом свою власть, и им это удалось. Ну а три флага в Петербурге - просто красивый символ этого разрушительного процесса, который начался отнюдь не сегодня, а двадцать с лишним лет назад.