Правила выживания...

Сегодня был особый день! Первый день большой стройки. Бодро поднявшись и быстро позавтракав они вместе пошли к дальним двум схронам, где у Виктора были припрятаны все строительные инструменты, одежда и обувь, а также многочисленный ассортимент нехитрых материалов для таёжного строительства. Возвратились только к обеду прилично нагруженные. Многое Виктор решил пока не брать на стройку, оставив в схроне и бензопилу и большую часть армированной плёнки и почти все гвозди (взяли только четыре килограммовых пачки, но различной длины). Однако главное (на текущий момент) было благополучно найдено, погружено...

.... И они опять говорили долго и обо всём. "Обо всём и ни о чём", - как сказал бы дед. Постепенно стремление узнать друг друга и озвучить свои самые разнообразные, часто ни с кем и никогда раньше не обсуждаемые мысли, с целью ими поделиться, узнать как их оценивает "человек напротив тебя" и что он об этом сам думает теряло хаотичность и стало сосредоточиваться (не без влияния Виктора впрочем) вокруг их дальнейших планов. Лена рассказала о том что иногда с подружкой смотрела всякие "выживальщицкие" каналы, где молодые девчонки с помощью пилы, топора и верёвок строили из ветровала в лесной глуши всякие избушки/хижины...

Это уже давно была именно ЕГО деревня! Он перебрался сюда из близлежащего, по сибирским меркам, большого города той, особой, памятной для него ранней осенью. Почему перебрался? Такое время было. В городе, в который с родителями переехал в самом начале 80-х годов,- голодно и неуютно. С учёбой - не получалось. С чего-бы? Вроде и пить "по чёрному" бросил. Стал, даже, убеждённым сторонником "антиалкогольных реформ" когда прочёл книгу Федора Углова "Из плена иллюзий". По иронии судьбы, однако, из института чуть не исключили именно "за пьянку"... было и стыдно, и обидно, - ведь и пьяным-то тогда особенно не был...

Они поднялись от опушки в небольшую, в сравнении с её "кавказскими тропами", горушку. Затем он пригласил жестом и, когда уселись друг напротив друга на травке на небольшой полянке почти у самого верха горы, майор начал разговор: "Сейчас тебе всё изложу, ты мне ответишь устраивает ли тебя моё предложение, или нет. Только говори прямо и честно. Я люблю правду. Ты мне нужна как потенциальный союзник, а не как арестант, пытающийся сбежать прирезав спящую охрану". - Да! Я слушаю вас. - Если коротко, то у меня дело в деревне. Есть там один нехороший человек, зовут его "Кум". Он верховодит местными "боевиками"...

Он вышел из храма, широко, неторопливо перекрестившись склонил голову. Потом посмотрел на новенький, сияющий в лучах солнца сусальным золотом, купол колокольни, неторопясь надел форменную фуражку. В Бога он не верил. Совсем. Говорят, что люди которые прошли смертельную опасность в жизни часто становятся верующими. У него много было в жизни моментов смертельной опасности. Но тот, первый, был самым запоминающимся, самым главным, тем, после которого все остальные были почти обыденностью. В этом Афганском ущелье, на обочине той горной дороги он действительно обрёл веру. Это не была вера в доброго Бога или злого чёрта...