Правила выживания...

Сегодня был особый день! Первый день большой стройки. Бодро поднявшись и быстро позавтракав они вместе пошли к дальним двум схронам, где у Виктора были припрятаны все строительные инструменты, одежда и обувь, а также многочисленный ассортимент нехитрых материалов для таёжного строительства. Возвратились только к обеду прилично нагруженные. Многое Виктор решил пока не брать на стройку, оставив в схроне и бензопилу и большую часть армированной плёнки и почти все гвозди (взяли только четыре килограммовых пачки, но различной длины). Однако главное (на текущий момент) было благополучно найдено, погружено...

.... И они опять говорили долго и обо всём. "Обо всём и ни о чём", - как сказал бы дед. Постепенно стремление узнать друг друга и озвучить свои самые разнообразные, часто ни с кем и никогда раньше не обсуждаемые мысли, с целью ими поделиться, узнать как их оценивает "человек напротив тебя" и что он об этом сам думает теряло хаотичность и стало сосредоточиваться (не без влияния Виктора впрочем) вокруг их дальнейших планов. Лена рассказала о том что иногда с подружкой смотрела всякие "выживальщицкие" каналы, где молодые девчонки с помощью пилы, топора и верёвок строили из ветровала в лесной глуши всякие избушки/хижины...

Это уже давно была именно ЕГО деревня! Он перебрался сюда из близлежащего, по сибирским меркам, большого города той, особой, памятной для него ранней осенью. Почему перебрался? Такое время было. В городе, в который с родителями переехал в самом начале 80-х годов,- голодно и неуютно. С учёбой - не получалось. С чего-бы? Вроде и пить "по чёрному" бросил. Стал, даже, убеждённым сторонником "антиалкогольных реформ" когда прочёл книгу Федора Углова "Из плена иллюзий". По иронии судьбы, однако, из института чуть не исключили именно "за пьянку"... было и стыдно, и обидно, - ведь и пьяным-то тогда особенно не был...

Они поднялись от опушки в небольшую, в сравнении с её "кавказскими тропами", горушку. Затем он пригласил жестом и, когда уселись друг напротив друга на травке на небольшой полянке почти у самого верха горы, майор начал разговор: "Сейчас тебе всё изложу, ты мне ответишь устраивает ли тебя моё предложение, или нет. Только говори прямо и честно. Я люблю правду. Ты мне нужна как потенциальный союзник, а не как арестант, пытающийся сбежать прирезав спящую охрану". - Да! Я слушаю вас. - Если коротко, то у меня дело в деревне. Есть там один нехороший человек, зовут его "Кум". Он верховодит местными "боевиками"...

Он вышел из храма, широко, неторопливо перекрестившись склонил голову. Потом посмотрел на новенький, сияющий в лучах солнца сусальным золотом, купол колокольни, неторопясь надел форменную фуражку. В Бога он не верил. Совсем. Говорят, что люди которые прошли смертельную опасность в жизни часто становятся верующими. У него много было в жизни моментов смертельной опасности. Но тот, первый, был самым запоминающимся, самым главным, тем, после которого все остальные были почти обыденностью. В этом Афганском ущелье, на обочине той горной дороги он действительно обрёл веру. Это не была вера в доброго Бога или злого чёрта...

Он, внезапно для себя, вдруг вспомнил, наконец, где её видел... Да! Это было в электричке... это ОНА беседовала с "супер-старлейшей" о чём-то иногда... и у той от общения с ней уходила боль с лица и из глаз, и они становились добрыми, тёплыми... ровно такими, какими он смотрел на Лену СЕЙЧАС... Это новое "открытие", второе за сегодняшнюю ночь о котором как-то некогда было подумать подробно и обстоятельно, поразило его ещё больше чем то, ПЕРВОЕ, когда он понял наконец всю глубину и романтизм её молодой и горячечной влюблённости в него. Почему он думал что она какая-то "особенно хладнокровная"? Потому...

Заснуть этой ночью нам обоим было совершенно невозможно... После того как Лена наотрез отказалась спать и начала мне "петь колыбельную", я спросил что она думает по поводу "колыбельной" в альбоме Окси (так она называла Оххх:)симирона). Она начала мне рассказывать "стандартную" теорию о том, что именно ответственность перед этим ребёнком (так и сказала: "ну это "собирательный образ"... перед ним, - то есть перед будущими поколениями") заставила Марка "взглянув на мир его глазами" окончательно отринуть свой индивидуалистический "пофигизм". Засунув "куда подальше", осторожность и сомнения он сначала...

Он так и не вспомнил где её видел, но готов был поклясться что это было именно ТАК. Его "отпустило" вроде.... Он не знал что делать и (помедлив ещё) просто сел, прислонившись спиной к стене! Она, прикрыв дверь заговорила быстро тараторя: "Послушай! Послушай! Я догадалась кто в тебя мог вчера стрелять!" Взглянув на него, она продолжила: "Там в сторожке этих трое было! Двое охотников и один "блатной"... У охотников ружья были. У блатного - автомат... - Да при чём тут автомат? В какой сторожке? - В той из которой я сбежала... которая в километре от твоей Хижины была... - Да нет там никакой сторожки...

Проснувшись утром как обычно рано, он увидел что Лена не спит. "Доброе утро Солнце"... - сказал и понял что она разглядывает его радостно и как-то заботливо (прямо как вчера вечером в тусклом мерцании свечи, когда после "торжественного" ужина они, в точном соответствии с "озарившей" его накануне задумкой "слушали плеер при свечах"), но где-то в глубине глаз тщательно пряча ТРЕВОГУ. Она КАТЕГОРИЧЕСКИ не захотела, чтобы он вставал и "делал утренний обход" лагеря, хватая его руками за шею и как-бы "дурашливо борясь" с ним приговаривала: "Не-не! Ты раненый! Я за тебя ПЕРЕЖИВАЮ так-то... оставайся тут...

Она всмотрелась в него сквозь дуло наведённого на неё "крайнего" своего "табельника". Не в лицо (нафига оно, - это НЕВАЖНО), а в склонившуюся над ней его фигуру как-бы "в целом". "Не то, - мелькнуло в мозгу, - ТИПИЧНОЕ "НЕ ТО"!!!" - Нето? Пальто? Чо?... Сожалеешь что ли?... Или "ругаешься"? Вроде как "балагуря" и тихонько "отводя" пистолет от её лица "загудел" над ней мужской голос... - Ты сиди на попе ровно и "не дрыгайся", а то сама, я так понял, знаешь, чем кончится... ("Это получается что она это "не-то" вслух что-ли сказала?" - мелькнула мысль) - Вот ты мне скажи! Ты-то кто? Молодая да "резвая"...

Весь оставшийся день после полудня, был посвящён "хлопотам по хозяйству". Во-первых он развёл костёр и, накипятив воды, остудив её прямо в котелке и, вдоволь напившись, пошел поить "свою принцессу Элен", которая тем временем занималась их вещами. Потом предложив "принцессе" приготовить "королевский завтрак" и получив "вежливо-высокомерный отказ" в том духе, что принцессам/золушкам/дюймовочкам-то, дескать, и есть-то необязательно разве какой крот предложит пол-зёрнышка и ей того хватит он 3) сунув в голенище сапога сапёрную лопатку побрёл копать "закладку№3-аварийную" которая была ближе всех к лагерю,...

Она встала, готовая и дальше "рыть носом землю", последовательно, по секторам, прочёсывая урез воды и весь левый берег до водораздела в долине этой лесной речушки. Другой тактики - просто не оставалось. "Ничего, - подумала упрямо, - ничего что я сейчас вообще НИКАК ни по снаряге, ни по оружию, ни по физухе/здоровью." "Ничего. Сделаю! Красиво выражаясь: "слеплю их тёплыми"". Так говорили герои в немногочисленных "художественных" книжках про СМЕРШ, которыми она зачитывалась долго тянущимися вечерами во время сборов университетской команды, вместо того чтобы "болтать ни о чём" с остальными девочками...