Мои первые книжки

A.S. Да простят меня мои читатели за столь долгое молчание. Никогда не устану восхищаться народными сказками. У каждого народа они свои, со своим колоритом. Но много в народных сказках и общего. Да вот, далеко ходить не надо — корейские сказки. Эту книжку, кажется, кто-то дал мне почитать в школе. Даже не вспомню — как и от кого она ко мне попала. Книжка небольшая, в ней всего две сказки: «Чудесный родник» и «Просяное дерево». Но уже тогда при прочтении мне показалось, что где-то мне такие сюжеты встречались...

Говорите что хотите, дорогие читатели, но сказки Гауфа на этом канале упоминались и будут ещё упомянуты не раз. Ибо есть в них то самое, настояще-сказочное волшебство, которым очарованы уже десятки поколений. А ведь сказке "Маленький Мук" исполнится скоро уже двести лет! А началось всё в Азии, в старинном городе Никее, где в одном большом доме жил-был старичок. Был он очень маленького роста. Но голова у него при этом была очень большая. И одевался он странно: в большой чалме, длинном халате и обут в огромные туфли с загнутыми носами...

Три года минуло со дня первой статьи на этом канале. То ли это воспоминания, то ли не желание прощаться с таким светлым и ярким детством, то ли наоборот — желание поделиться и подарить что-то... В общем, дорогие читатели — читайте и вспоминайте. Несмотря на неравные промежутки времени между статьями — канал ещё жив, ведь есть ещё много книжек, о которых надо вспомнить. Да, автор иногда «филонит», он и сам об этом мне говорил и жаловался на свою природную лень...

Люди часто переезжают. Животные перемещаются с места на место. Птицы устраивают многокилометровые перелёты. Это естественно. А вот чтобы переехал целый дом — это уже удивительно! Это небольшое стихотворение Агния Барто написала в 1938 году. И написала его, будучи свидетелем такого «переезда» дома (и не одного). Дело в том, что в Москве 1930-х годов полным ходом шла застройка новых районов и перестройка старых. И некоторые дома никак не хотели «вписываться» в схему тогдашнего генерального плана застройки...

Да. Можете полистать ленту этого канала и увидеть: многие заголовки статей названы с гораздо большим креативом и фантазией, чем эта. А эта просто называется - «Три мушкетёра». Потому что и книга эта (шедевр и классика, чего уж там, как бы, скромничать) воспринималась мною (и не только мною) в детстве просто: это про мушкетёров. Это которые с перьями на шляпах и при шпагах. Которые готовы пачками нанизывать на эти самые шпаги трусливых гвардейцев кардинала. Это в которых играно на улицах множество раз...

"Ну, Колобка я ещё помню!.." - скажет читатель. - "А вот кто такой этот Энык-Бенык?" А это, друзья мои, просто мальчик. Маленький мальчик, с которым меня познакомил советский писатель Овсей Дриз. Из книжки, которая так и называлась: «Энык-Бенык Колобок». Вся книжка — это небольшой сборник поэтических рассказов об Эныке, его привычках, его увлечениях и вообще — о мировоззрении. Ну, например, вот: Шапка - Энык-Бенык, Почему ты Сунул шапку Под кровать? - Чтобы завтра Вся квартира Знала, Где её искать...

Нет, речь сегодня пойдёт не о фильмах Александра Роу или Александра Птушко. Канал всё-таки о книгах. Поэтому сегодня речь пойдёт не об одной книжке, а о целой серии, которая выходила аж с 1950 года! Итак — серия книг «Фильм-сказка». Изначально выходила в виде сборников киносценариев к детским фильмам и мультфильмам. Книги были достаточно объемными, по 200-250 страниц. Катаев, Сутеев, Михалков, Кассиль, Успенский, Козлов, Эрдман, Чаплина... «Необыкновенный матч», «Оранжевое горлышко», «Волшебная антилопа», «Петя и Красная Шапочка»...

Сердце. Живое сердце. Горячее сердце. А если вместо него вложить в человека холодный камень? Что тогда? Сложно представить, но над этим вопросом всерьез задумывался 23-летний сказочник Вильгельм Гауф. Вот в этой статье автор уже говорил, что сказки Гауфа — не совсем обычные. Они порой пугают. Так и эта сказка - «Холодное сердце» - испугала меня в детстве уже после прочтения. А когда были просмотрены различные экранизации —так и пуще прежнего. Слушайте. Жил когда-то в Шварцвальде некий угольщик, Петер Мунк...

«Месс Менд!» - скажете мне вы. «Менд Месс!» - отвечу я. Этой в высшей мере детективной и запутанной истории уже исполнилось сто лет. В 1924 году, Мариэтта Сергеевна Шагинян написала книгу «Месс Менд, или Янки в Петрограде». Автором жанр был определен как «роман-сказка». Даже тогда, в период бурного расцвета экспериментов в литературе (и в искусстве в целом), роман Мариэтты Сергеевны был принят «читательской массой», во главе с множеством маститых уже литераторов и (куда же без них) критиков, достаточно негативно...

Мы живем на Земле. Это такая планета. И одним из первых людей, кто рассказал мне об этой самой жизни на этой самой Земле, был Дэвид Аттенборо. Этот человек (наряду с Николаем Дроздовым и Юрием Сенкевичем) впервые по телевизору показал мне: какая она — жизнь. Она — разная. Она — любая. Она — удивительная. Но: вначале была книга (иначе какой же это канал про первые книжки). Опять автор вспоминает добрым словом ту самую библиотеку, где таилось множество всего неразгаданного. Вот там и попалась ему эта...

Ну конечно! Конечно вы помните, дорогие читатели, эту замечательную сказку. Кто-то — по книжке, а кто-то — по замечательному мультфильму студии «Союзмультфильм», снятому аж в 1950 году. И снова решил вспомнить сказку Валентина Катаева, которая была написана им (почти одновременно с другой известной его сказкой: «Цветик-семицветик») в 1940 году. Написаны-то они были в один год, а какие разные. Помните ведь эту историю? Поспела в лесу земляника. Взял папа кружку, взяла мама чашку, девочка Женя взяла кувшинчик, а маленькому Павлику дали блюдечко...

Странное название для книги. Логичнее было бы - «Когда я был маленьким». Но нет, эта маленькая книжка именно о том — как. Книжку эту помню стоящей на полке при входе в ту самую библиотеку: тихую, уютную, сельскую. Стояла она в раскрытом виде, частью какой-то тематической выставки, которые порой устраиваются в библиотеках: «Наша семья» или что-то похожее. На картинке был мальчик, которому мама даёт в ложке рыбий жир (так я понял сразу, потому что сам когда-то был на месте этого мальчика). Наверное — поэтому и взял её читать...