Sabriya gotovit

Когда свекровь вырвала из-под неё стул во время семейного ужина, восьмимесячная беременная женщина рухнула вниз – и крик, который разорвал тишину, оборвал весь разговор в комнате… Семейный ужин в доме на улице Стасовой пах жареной уткой, чесноком и старым напряжением, которое никто не решался назвать по имени. Лена сидела во главе стола — ей уступили место, потому что «беременной положено». Восемь месяцев, живот уже не помещался между ней и краем стола, и она то и дело отодвигалась, чтобы дышать...

1946 год. Апрель. Снег ещё лежал в оврагах, но уже чавкал под сапогами, будто земля устала держать зиму в себе. Катя стояла у калитки с утра. В руках — платок, который она комкала так, что костяшки побелели. Поезд пришёл в полдень, но мужа всё не было. Она знала: если он жив, то будет именно на этом. Списки ей показывали в военкомате — фамилия стояла в графе «возвращается». Когда он наконец вышел из вагона, она его не узнала сразу. Худой, как нож, глаза ввалились, гимнастёрка висела мешком. Вместо «Катюша» сказал просто «Катерина», будто пробовал имя на вкус после долгого молчания...

Анастасия вошла в квартиру без звонка — просто повернула ключ, как делала тысячу раз. В коридоре пахло её духами и чем-то ещё, чужим, сладковатым. Обычно в это время дня Сергей спал после ночной смены или сидел в наушниках за компьютером, притворяясь, что ищет работу. Уже четыре месяца он «между проектами», а она тянула всё на себе: ипотека, коммуналка, продукты. Сегодня тишина была другая. Не сонная, а напряжённая, будто кто-то затаил дыхание. Она сняла каблуки, чтобы не щёлкать по паркету, и пошла на голос...

Теперь я тут буду жить! — хихикнула она, раскинувшись на нашем диване в одной короткой сорочке, будто это уже её законная квартира. Муж молчал, красный, как рак, а я просто кивнула и сказала: «Хорошо. Завтра в десять у нотариуса, оформляем всё как положено». Она тогда ещё больше развеселилась: думала, я блефую, что сдамся и уйду тихо, оставив им «семейное гнёздышко». А я не блефовала. На следующий день мы втроём сидели в кабинете нотариуса. Любовница пришла в том же победном настроении: мини-юбка, яркий макияж, улыбка до ушей...

Тоня пропалывала грядки в огороде, когда услышала, что кто-то зовёт её из двора. Она выпрямилась, вытерла пот со лба и подошла к калитке. Там стояла незнакомая женщина. Тоня пропалывала грядки в огороде, когда услышала, что кто-то зовёт её из двора. Она выпрямилась, вытерла пот со лба и подошла к калитке. Там стояла незнакомая женщина в лёгком летнем платье, с большим рюкзаком за плечами. Лицо её было бледным, глаза — широко раскрытыми, словно она бежала от чего-то страшного. — Тоня? — спросила женщина дрожащим голосом...